Кататься по миру, конечно же, лучше с любимой.
Но коли строптива любимая, что остаётся?
И снова рюкзак, и по миру тропой пилигрима.
Навстречу горячему, жгучему красному Солнцу.
Как воин лихой, что покинул родную Итаку.
Проклят Посейдоном, храним теперь страшной Цирцеей.
С лозой виноградной ходил на циклопа в атаку,
Все тот же, но неузнаваемый. Я - Одиссей.
И песней своею меня соблазняли сирены.
И лилась она, как ручей, в мои уши, как в море.
Но к мачте привязан, готовый уже вырвать вены,
Я имя твоё повторял, будто бы на повторе.
О да, Пенелопа. Узнаешь меня ты не сразу.
Харибда и Сцилла теперь для меня, что собаки.
Каллипсо мне плоть ублажала, но заперт был разум.
Спасибо за вашу заботу, родные феаки.
Итак. Вот Итака маячит моим горизонтом.
Афина готова встречать, это тоже понятно.
И вот он вопрос, ну а что меня, собственно, ждёт там?
Дворец? Женихи? Что ж, нестрашно, но и не приятно.
Смотри, вот мой лук. И я выстрелю в самое сердце.
Подобно тому, как стреляют в упор херувимы.
Привет, Пенелопа. Попробуй, пожалуйста, вглядеться...
...Кататься по миру, конечно же, лучше с любимой.