Был необычно тёплый мартовский вечер. Во всю цвёл миндаль, забивая запах моря. А вечерний бриз этим душистым тёплым воздухом радовал не только меня, но и моряков судов, стоящих на внешнем рейде бухты Омеги.
Я, по своему обыкновению, гулял вдоль кромки прибоя, хотя, честно говоря, его то самого и не было. Море - полный штиль, чайки сидели на воде, что говорило об установившейся надолго хорошей погоде. Вспомнилась расхожая морская поговорка «если чайка села в воду, жди хорошую погоду». Обычно, вечно кричащие, птицы сейчас молчали и потому природы настроение т. е. "тишь да гладь и Божья благодать" передались мне.
Я, вполне умиротворенный и впечатлённый, шагал бойким шагом, надеясь дойти (уж сегодня-то точно) до самого дальнего пункта отдыха, благо скамеек на пляже хватало. Но сухой рассыпчатый песок как-то по-особому тормозил меня. А тут ещё, как назло, спутница, откуда не возьмись, шедшая по пятам в каких-то пяти метрах. И что характерно, расстояние между нашими тенями на песке не уменьшалось, но и не увеличивалось. Можно сказать, что она "тенью следовала за мной". Может, у меня мания преследования? Может, какое весеннее обострение? Я резко сменил направление следования, как учили, и повернул на пирс. Она за мной. Решив ещё раз перепроверить себя, я присел на дальнюю из двух пустых скамеечек, которые находилась прямо на пирсе. Сижу, довольный, ведь отдыхаю. Наслаждаюсь морской картиной в который раз, и ведь не надоедает. И не надоест. Да и как такое может случиться, если море каждый день новое… Вот например сегодня. Кто-то, наверное из таких же романтиков как я, бросил целую пригоршню мелких монет в море… Они лежат себе на жёлтеньком ровном дне, переливаются под солнышком в голубой чистой-чистой воде, видно недавно брошенные, ещё не занесённые песком. Такая красотища! Как не понять желание многих наших гостей приехать на юг еще раз. Считается, что одной хватит на повторение поездки. Но, судя по количеству (я посчитал, всё равно гуляю), добрый человек хочет приехать со всеми родственниками… Но не долго я наслаждался моим одиночеством. Я не успел посидеть и минуты, как рядом села та женщина неопределенных лет с голубой прической, даже не спросив, хотя бы ради приличия, разрешения. Ведь в каких-то десяти метрах находилась ещё одна такая же скамья. Пустая! Повторюсь. Кстати, обращу ваше внимание, что одновременно на ней уместилось бы не более троих нас, нуждающихся в кратковременном отдыхе, при этом чувство локтя нам было бы надёжно обеспечено.
Понятно читателю моё немалое, немое возмущение… Мне уже было не до созерцания красот фауны и флоры. Она, эта тётя… с голубыми волосами, ещё и нарушила тишину нашего совместного, становившегося всё более напряжённым, молчания. Она попрала моё личное пространство. А урчание в не моём животе меня вывело из равновесия. Можно сказать и больше. Предательское… Вы меня понимаете. Навострив уши, я понимал всю свою невиновность. Думал, мол, сейчас ей станет неудобно и она, наконец, оставит меня одного. Но не тут-то было. Выждав несколько долгих секунд, мне пришлось, как истинному джентльмену, уступить ей и своё место. Вот казалось бы, что даме той нужно? Что понадобилось этой Мальвине от постаревшего, но ещё не глухого Пьеро… Проходя мимо неё, я на мгновение скосив взгляд, заметил победную улыбку с лёгкой ехидцей. Всё-таки ей удалось меня выкурить с места. Вечер был безнадёжно испорчен.
P. S.
Читаю дочке этот рассказ. А внук тоже слышит:
- Я кажется знаю ответ. Ты же без пары (старательно выговаривает букву "р"), а она может была непоженённая, но случайно на морре, на пиррсе она зауррчала животом.
"А ларчик просто открывался"...