См. главу 1: http://stihi.ru/2020/03/01/10957
Шику Шавьер, "Наш дом", глава 2.
(перевод с испанского)
КЛАРЕНСИО
– Самоубийца! Самоубийца! Преступник! Нечестивый! – Такие крики окружали меня
со всех сторон. Где скрывались эти бездушные наёмные убийцы? Иногда я смутно
различал их молниеносные перемещения в густом мраке, и когда моё отчаяние
достигало пика, я атаковал их, мобилизуя все свои силы. Но напрасно я наносил
удары в воздух в приступах гнева. В ответ звучал лишь саркастический смех, пока
эти чёрные фигуры исчезали в темноте.
К кому обратиться? Меня мучил голод, жажда иссушала меня. Определённые явления
из моего земного опыта продолжались со всей очевидностью. Моя борода продолжала
расти, одежда начала разрушаться под действием внешней среды этого неизвестного
региона. Но самой болезненной была не та ужасная беспомощность, в состоянии
которой я пребывал, а постоянная осада извращённых сил на этих глухих и тёмных
дорогах. Они раздражали меня и отнимали возможность собраться с мыслями. Я хотел
правильно оценить ситуацию, сформулировать выводы и установить новые ориентиры
для мышления; но эти голоса, эти стенания, смешанные с ложными обвинениями,
безнадёжно сбивали меня с толку.
– Что ты ищешь, неудачник? Куда направляешься, самоубийца? – Этот постоянно
повторяемый жестокий упрёк смущал моё сердце. Неудачник – да; но самоубийца?
Никогда! Эти проклятия, на мой взгляд, были неправомерны. Я оставил своё
физическое тело не по своей воле и помнил свою упорную дуэль со смертью.
Во мне ещё звучали последние медицинские заключения, услышанные в больнице;
я помнил круглосуточную медицинскую помощь и болезненные методы лечения,
испытанные мной в долгие дни после сложной операции на кишечнике. В ходе этих
воспоминаний я чувствовал прикосновение термометра, неприятные уколы инъекций и,
наконец, последнюю сцену, которая предшествовала великому сну: моя жена, ещё
молодая, и трое детей, смотрящих на меня в ужасе вечной разлуки. А потом...
пробуждение в сырой и тёмной местности и изнурительное путешествие, которое
казалось мне бесконечным.
Почему они обвиняли меня в самоубийстве, если я был вынужден покинуть свой дом,
семью и радости семейной жизни? Самый сильный человек имеет предел эмоциональной
выносливости. Твёрдый и решительный поначалу, я начал поддаваться долгим периодам
уныния и, утратив душевные силы, безучастный ко всему, я замечал, как долго
подавляемые слёзы всё чаще текли из моих глаз.
К кому обратиться? Сколь бы велика ни была образованность, принесённая мной из
земного мира, она не могла изменить мою жизненную реальность сейчас. Перед лицом
бесконечности мои познания казались маленькими мыльными пузырями под ураганным
ветром, изменяющим окружающие ландшафты. Я был чем-то, что тайфун истины унёс
далеко прочь.
Тем не менее, эта ситуация не изменила другую реальность моего основного бытия.
Спрашивая себя, не сошел ли я с ума, я обнаруживал бодрствующее сознание,
говорившее мне, что я остался тем же существом, с чувствами и культурой,
сформированными в земной жизни. Физиологические потребности сохранились без
каких-либо изменений. Голод терзал все мои фибры, но несмотря на растущее
изнеможение, оно не перешло в полное истощение.
Время от времени я находил дикорастущую зелень вокруг едва заметных струек воды,
на которые я с жадностью набрасывался. Я поедал эти неизвестные листья и глотал
воду из мутного источника – ровно столько, сколько мне позволяли неукротимые
силы, гнавшие меня вперёд. Много раз я ел грязь с дороги, вспоминая в слезах
некогда ежедневный хлеб. Часто мне приходилось прятаться от огромных толп грубых
существ, которые передвигались стаями, как ненасытные хищники. Это были ужасающие
картины!
Моё уныние усиливалось. Тогда я начал вспоминать, что должен существовать
Создатель Жизни, где бы Он ни был. Эта идея ободрила меня. Питавший на Земле
отвращение к религиям, теперь я нуждался в мистическом утешении. Мне, врачу,
закореневшему в негативизме своего поколения, потребовалось отрезвляющее
воздействие. Для меня было важно признать поражение моей приватной любви, которую
я освятил своим высокомерием. И когда запасы моей энергии полностью истощились,
когда я почувствовал себя полностью втоптанным в грязь, не имея сил, чтобы
встать, я попросил Верховного Создателя Природы протянуть мне свои отцовские руки
в столь трудных для меня обстоятельствах.
Сколько времени длился этот зов? Сколько часов я молился со сложенными ладонями,
как безутешное дитя? Я помню лишь, что дождь слёз омывал моё лицо; что все мои
чувства были сфокусированы в горестной молитве. Могу ли я оказаться полностью
забытым? Разве я не был чадом Божьим, хоть и не пытался узнать Его, застряв в
суете человеческого существования? Почему Вечный Отец не простит меня, если Он
дарует гнезда даже бессловесным птицам и защищает хрупкие полевые цветы?
О, нужно многое выстрадать, чтобы постичь таинство и красоту молитвы;
нужно познать угрызения совести, унижение, крайнее несчастье, чтобы получить
действенный эликсир спасительной надежды. Именно в этот момент густой туман
рассеялся, и появился некто, словно посланник Небес. Дружелюбный старик по-
отечески улыбнулся мне. Он склонился надо мной, глядя на меня своими большими
ясными глазами, и сказал:
– Мужайся, сын мой! Господь не оставил тебя.
Горький плач омыл всю мою душу. Взволнованный, я хотел выразить охватившую меня
радость и описать своё утешение, но, собрав остаток сил, я едва смог спросить:
– Кто ты, великодушный посланник Бога?
Мой нежданный благодетель мягко улыбнулся и ответил:
– Зови меня Кларенсио. Я просто твой брат.
И, чувствуя мое истощение, добавил:
– Теперь расслабься и помолчи. Нужно отдохнуть, чтобы восстановить силы.
Он немедленно позвал двух своих спутников, стоявших наготове, и скомандовал:
– Окажем нашему другу скорую медицинскую помощь.
Было растянуто белое полотно в виде импровизированного гамака, и спутники
Кларенсио приготовились великодушно нести меня. Когда они с величайшей
осторожностью подняли меня, Кларенсио на секунду задумался и добавил,
словно бы вспомнив о другом срочном деле:
– Идём без задержки! Надо добраться до Нашего Дома как можно скорее.
См. главу 3: http://stihi.ru/2020/03/07/6724
(2020)