Здесь тишина,воспетая веками,
покой божественный хранит,
во храме, созданном руками
во имя павших, предстоит.
А тонким языком резьбы,
и строгостью девичьих ликов,
возносится душа борьбы,
над гладью вод, искрящих блики.
Скрижалями царя Давида,
львы гордостью своей мирской
от белокаменной апсиды,
простёрли божий взгляд святой.
А княжича незримый лик,
скользящий в образах под нефом,
несёт сражений вечный крик
звучащий в облаках под светом.
И князь, молитвой осенён,
в уединении мольбы,
стоял, потерей угнетён
отцовским горем от судьбы.
Над рЕками в слиянье вечном,
вознесся белый храм добра.
Он ратный долг увековечил,
восславив храбрость на века.