Не судите, да не судимы будете. (От Матфея 7:1)
Зима сковала мертвый город,
Накрыла призраки руин
Угрюмым черным небосводом.
Заснул канал в объятьях льдин.
В изгибе темного проулка
Под скрипы омертвевших крыш,
Под стоны ветра горько, гулко,
Беспомощно кричал малыш.
Он погибал, того не зная,
Зарывшись у нее в груди,
И плакал: мамочка, родная,
Пожалуйста, не уходи!
Сидела, - хрупкая Мадонна
В белесом свете фонаря, -
Молилась тихо, монотонно,
Его беспомощно обняв.
Уже не плакала, скулила,
Когда иссушенные руки
Цеплялись из последних сил
Ломались в новом спазме муки.
Искал незрячими глазами,
Касался пальцами щеки,
Покрытой стылыми слезами,
Шептал: «Мамуля, помоги».
Да, помогла. Одно мгновенье.
Пеленка. Заглушенный стон
Затих. Застыла без движенья,
Упав на ледяной бетон.
Забилась в крике, прижимая
Его к себе: «Проснись, ты спишь!
Пойдем с тобою поиграем!
Здесь так тепло! Проснись, малыш!»
Он не проснулся. Только ветер
Ей отвечал протяжным вздохом.
Лежа в убогом, тусклом свете,
Обняв недвижимую кроху,
Не знала, утопая в горе,
Зарыв опухшее лицо
В его жилет, что уже вскоре
Падет осадное кольцо.
Машины, груженные хлебом,
Наполнят город. И стоять
Под мирным и свободным небом
будет одна. Уже не мать.