Не забыть бы срезать ветку вербы
и поставить на окошко, к свету:
на двенадцатое, кажется, апреля
Вербное придётся воскресенье.
В час, когда затмение случится,
ветка вербы будет проводницей
по одной из улиц каменистых -
Иерусалима тайн пречистых.
Расскажи мне, верба, как однажды,
подчиняясь древнему сказанью,
на известняках его усталых
солнечные блики будут гаснуть.
Горных рек гремящие потоки
Судных Врат не разобьют порогов -
шумной обозначится толпою
возвышенье у конца дороги.
Укажи мне место, где был вызван
из толпы Киринеянин Симон
или улицу, где Никодиму
скрытно пробираться приходилось.
Жёлтый цвет на серый изменяя,
в краткой передышке остывают
камни, словно в чём-то виноваты.
Камни тоже будущее знают.
Расскажи о том, как неподвижно
три свечи стояли – три Марии.
Как в церквах сливаются молитвы,
так к Одной приникли две другие.
Я в их сторону смотреть не смела.
Я склонилась низко тонкой веткой:
темнотою тяжелело небо
и песком колючим веял ветер.
Расскажи мне верба, как пустыня
первый цвет апрельский погубила,
как в зелёной роще дуб ветвистый
грозовая молния разбила.
Расскажи мне всё, что не забыла,
ветка вербы Иерусалима.
Мы с тобой не будем торопиться –
предпасхальной подождём седмицы.