У нервов нет нервов, чтобы чувствовать, что почувствуют нервы.
У света нет света, чтобы освещать свет.
Так что свет изнутри темнее кромешной тьмы.
Да и у доброты нет еще одной доброты,
чтобы стать доброй к себе, так что ангелы злобны, как алгебра,
и от наших угрюмых молитв они чувствуют боль как начальник
от стука шахтерских касок – в висках.
Калеки, расколотые на молекулы, истекающие
грудным галактическим молоком,
чувства Природы, чувствующие природу Чувств как зов,
они посвятили себя зубным щеткам,
начищающим наши улыбки до рафинадных зубов.
Выстрелив очередь трассирующих окон,
пустота электрички оставила станцию наедине со звездами.
Астроном наблюдает с восторгом восходящий Арктур.
Кусты тишины уходят в разведку области тонко спиральных структур.
Вдалеке расшатанные вкривь и вкось банкеты
застольев поломанных стульев
упиваются паранойяльным весельем,
сумасшедшие радостно режут головы сумасшедшим,
рестораны полны женским визгом,
жизнь бьет ключом из перерубленной шеи.
Скачет по лестнице улыбающаяся голова.
Скок-поскок, хлоп.
Украинцы пляшут гопак под негритянский хип-хоп.
«Я желаю вам счастья», – кричит на столе Нострадамус.
«Всё непонятное я объясняю приватно!»
Карабас-Барабас просверлил Буратино анус.
Испуганный Буратино обнаружил, что это приятно.
Девы вихляются в твисте как на электрическом стуле.
Груди колышутся эротическим студнем –
им в клетке бюстгальтера маячить больше невмочь.
Свальная ночь круглосуточно, ежесекундная ночь.
Возможно, то, что нам кажется раем, в действительности – сущий ад.
Филин слетел из ветвей и обрушил второй снегопад.
Хлопоты крыльев, стук падения на снег снега.
Мы подарили друг другу на свадьбе свои драгоценные Эго.
Снег разломан на части, на части разорваны страсти.
Гудку парохода вторит угрожающий козодой.
По миру гуляет ежесекундное «здрасьте».
По Дону гуляет в загуле казак молодой.