Я воздухом чёрным дышал,
я в воздухе чёрном лежал
с понятием, что не в гробу,
с шершавой ладонью на лбу.
Я чувствовал кожей тепло,
что в лоб от ладони текло,
и был только этим я жив,
ненужные веки смежив.
Есть руки и ноги, и мозг,
подушка, что мнётся как воск;
я был сам в себе, сам с собой,
собою я был, как слепой.
И горечь томила меня
прожитого только что дня,
печаль недобра, нелюбви,
хоть впору совсем не живи.
Не радостен солнечный свет,
в котором сочувствия нет.
Пусть лучше уж ночь надо мной
творит свой бесстрастный покой.