Мои внучата больше любят деда.
Я не завидую...
Мне грустно оттого,
Что деда мой не дОжил до Победы
И не узнал про внуков ничего.
Он не ходил со мной гулять по парку,
Не выбирал мне книг в библиотеке,
Не мастерила я ему подарки
Любимому, родному человеку.
Он был учителем, но был убит под Ржевом.
Учился по врагу в бою стрелять.
И помнит лишь декабрьское небо
Могилу номер триста двадцать пять.
Теперь по подлому, шипя из подворотен,
Воюют с памятью чужие и «свои».
Опять забыли – Русь была всегда свободной.
Мы за неё, как деды, постоим.
***
Закончилась война давным-давно,
И превратились рвы уже в овраги.
Теперь лишь книги, песни и кино
Напоминают нам о воинской отваге.
Я, замерев, стою у обелиска -
Повсюду только братские могилы.
И Деда нахожу на камне в списках…
На этой высоте его убили.
Десятки лет минуло с тех времён.
Уже праправнуки у Деда подрастают,
И кем был от врага освобождён,
Кому обязан жизнью – каждый знает.
«Скажи мне, Дед, - шепчу с волненьем я, -
Сейчас твой подвиг хотят перечеркнуть.
Что говорить растущим сыновьям?
Как правильно им обозначить путь?
Когда бы знал, что смерть твоя потом
У многих будет больше не в чести,
Ты встал опять в расчёте боевом,
Чтоб Родину от нечисти спасти?»
И сердцем слышу: «Шёл я не за славой.
Предателям любой окраски не понять –
Священнее нет ничего, чем права
За счастье и свободу умирать!»