Каждое слово снимают с уст
жадные губы, сходя на бюст,
точно стамеска. В который раз
Бог не приемлет, что создал нас:
сотни икон миновал я там,
где вообще стыдно плыть глазам,
где я вотще возмещал недуг
пальцем молясь на немых подруг,
песни мыча во кивот стекла —
только б одна обо мне текла...
Грех златолюбья узнав сполна,
ризой покрытый овал лица
внял. И теперь на двоих один
шумный язык по изгибам льдин-
дёсен: наркотик. Роняешь ли
звуки в экстазе? Что мы нашли
в речи друг друга? Я был никем —
лишь отголоском чужих фонем,
лишним комком извращений. Днесь
боготворю твоё имя. Весь
мир не достоин тебя, но средь
ночи в творящих губах — гореть.