БЫЛЬ
пришли старуху убивать
и видят — древняя кровать
ведро с мочой в сторонке
над головой иконки —
бумажки
рубль им цена
и больше нету ни хрена
бабулька ж в коечке сидит
на жутких татей не глядит
схватилась за коленки
упёрлась взглядом в стенку
а ну карга давай колись
деньжищ поди-ка завались
по скряжьим-то привычкам
распихано по нычкам
бандиты бабку матерят
огнищем адовым горят
вонючие глаголы
как факельные смолы
они орут — она молчит
лишь мелко пальцами сучит
дрожит на жалком ложе
и шепчет Боже Боже
главарь к такому не привык
всегда ж на их звериный рык
тварь в страхе смертном дрищет
и пятый угол ищет
а тут гляди-ка перхоть тля
по ней раскрыла пасть земля
что ж бабка не боится
упырь бандитский злится
хвать палку с крюком у стола
что старой женщине была
надёжей и опорой
от койки к коридору
подкинул слегонца в руке
да бах беднягу по башке
дал крепко — пискнула как мышь
и в доме воцарилась тишь
загнулась тельцем на бочок
ну чисто высохший стручок
кровь потекла из уха
кончается старуха
знать вышиб ухарь ейный дух
вдруг слышат — чу вскричал петух
что за проруха в мире
откуда он в квартире
мороз по шкурам враз продрал
ой мама — младший заорал
глядят — встаёт мертвица
и зорко смотрит в лица —
Васятка Буров это ж ты
бандюги пораскрыли рты
ишь ирод уголовный
внук чокнутой Петровны
а ты Ванюша Людкин сын
куда ни кинешь всюду клин
отец алкаш и мамка
родители — хоть в рамку
а третий чей поди кавказ
срослися брови черноглаз
ну точно масть чужая
таких здесь не рожают
а чой-то было что за гром
как по железу топором
глуха же я старушка
а тут вдруг как из пушки
ох дети чем вас угостить
бедна прошу меня простить
на пензию такую
не очень-то шикую
откройте хлопчики буфет
там сушки и пакет конфет
для внучки сердцу милой
от Сретенья хранила
да нет вы взрослые вельми
а я всё вижу вас детьми
вон вывешено в фортку
сальце в тугой обёртке
чтоб не клевали птички вот
а тут оставишь — спортит кот
садитесь вон туда на гроб —
заране прикупила чтоб
не сильно тратилась родня
на скорый похорон меня
ну вот сынки попьём чайку
пусть веселит кишка кишку
а за окном встаёт заря
зырк упыри на главаря
ну чё — не жрать же сало
нас бабка опознала
внезапно взвыло во дворе
как чудо-юдо в конуре
сирены ор менты туп-туп
а тут вон говорящий труп
тикать скорей бандитам
дабы не быть убитым
на год вперёд у местных был
о чём поговорить посыл
поп в церкви двинул монолог
что бабке типа Бог помог
но слушали не слишком
что там возьмёшь с попишки
он сердцем добр и телом слаб
не смотрит на грудастых баб
деньгу сшибить не может
кладёт грит а не ложит
ему бы всё помилуй петь
и в Царство Божие поспеть
не суй нам свой отсталый культ
у бабки этой был инсульт
и хоть она не сдохла —
ослепла и оглохла
а от сотряса кочергой
сосуды выгнулись дугой
в ушах труба проткнулась
и зрение вернулось
разносят языки молву
кавказец мол удрал в Москву
диаспора там в силе
но всё же пристрелили
Васятка к пятой уж зиме
в далёкой тянет гуж тюрьме
теплее всех Ванюшка
устроился в психушке
а бабушка себе живёт
да свежий хлебушек жуёт
в соседнем доме парни
наладили пекарню
а чьи — да местные опять
не захотели воровать
отбили рекетиров
да кормят бабку миром
и часто часто местный поп
зайдёт усядется на гроб
складёт на стол просфоры
затеет разговоры
и золотится свет свечи
в объявшей грешный мир ночи