У подножья вершины двуглавой,
У отрогов безмолвных хребтов,
Осененных сверкающей славой
Вековых гималайских снегов,
На сухом и песчаном откосе,
На изломе земли и небес,
В окружении кедров и сосен,
Образующих сказочный лес,
Где отшельники, гуру, саньяси
Обретали причал и привал,
Где, коль верить преданию, Вьяси
Свое имя реке даровал,
На ступенях старинного храма,
Уводящих в забытый предел,
В одеянье оранжевом лама
Песнь о Шамбале огненной пел.
Пел о дивной стране, для которой,
По свидетельству древних страниц,
Не хватило земного простора
И земных не хватило границ.
В неприступных высотах Тибета,
В очистительном зареве звезд
Основало отечество света
Свой бессменный и вечный форпост.
Луч прорезал глухое пространство
И взорвал неподвижную ночь,
Ибо бодрствует белое братство.
Дабы страждущим людям помочь.
И отсюда, старанья утроив
Проторить в нашу юдоль тропу,
Шли подвижники, гуру, герои
В гущу горя, в густую толпу...
Так, слова со словами сплетая,
Песнь звенела, и в песне чужой
Повторялась легенда Алтая,
И душа сочеталась с душой.
Эти саги, во всем совпадали
(Не один ли слагал их поэт?).
Одинаковы были детали,
Устремленность, настрой и сюжет.
Может, в неком неписаном своде
Утверждалась их тайная связь,
Если Шамбала, как Беловодье,
Белым островом тоже звалась.
Удлинялись причудливо тени,
И казалось: внимая словам,
Неотступно гудели ступени
И пустой резонировал храм.
Властный голос немеркнущей сини
Зазвучал у тяжелых стропил.
- Век блистающей Шамбалы ныне,
Заповеданный нам, наступил.
- В чем же признаки нового века? -
Я спросил, приподнявши ладонь.
И, рождая далекое эхо,
Мне ответили кратко:
- Огонь.
Пронизавший надземные выси
Да и сферы земные уже,
Агни, огнь, сожигающий мысли,
Не созвучные нашей душе.
Опаленным космической тайной,
Отзвук давних преданий храня,
Познавать нам дано не случайно
Утонченные формы огня.
Не случайно в мерцающем мраке,
Непростую преследуя цель,
Участились небесные знаки,
Неизвестные людям досель.
В излученьях летающих дисков
Грозным светом горят облака.
Что-то дальнее-дальнее близко,
Ну а что, неизвестно пока.
Привыкая к волшебным приметам,
Почему-то никто не спросил:
А не знаменья ль Шамбалы это
И спасительных Шамбалы сил?
И скажу я о признаке главном,
Отличающем огненный век:
Ныне тайное сделалось явным,
Путь сокрытый доступен для всех.
Ныне будничным выглядит вестник
И глаголет, кто раньше был нем.
Потому-то о Шамбале песню
Я пою громогласно и всем.
- Далека ли твердыня ашрама,
Над которой клубятся века? -
И ответил участливо лама,
Что она далека и близка.
- Но подобное высшему чуду
Обостренное зренье твое
Может всюду, решительно всюду
Вдруг почуять сверканье ее.
Свет великий вы в душах взрастили,
И узнай, что узнать надлежит:
Вековечная тайна России
На путях в Гималаи лежит.
Слышишь в призрачной дымке рассвета
Грозовые раскаты высот?
Это Шамбала в действии. Это
Ток незримый в Россию течет!
Если в сути вещей разобраться,
Наслоенья отбросив молвы,
Авангард светоносного братства-
Это русский народ, это вы.
В жизнь и плоть претворяя заветы
Непостижной, как небо, любви,
Всю тяжелую карму планеты
Вы взвалили на плечи свои.
Вот зачем, усмиряя стихию,
Утвержден непреложный закон:
Кто с Россией и кто за Россию,
Тот от гибели будет спасен.
В дни, когда громыхают зарницы
И сдвигается так бытие,
Очень многое людям простится.
Не простится хула на нее.
Сроки ныне приблизились.
Ведай
Сокровенную светлую весть,
Что залог непременной победы
Величайший у Шамбалы есть.
Пусть сомненья навек замолкают.
В ореоле бессмертных легенд
Русь и Индия, грани смыкая,
Образуют один континент.
На скрещенье неведомых токов
Устрашаются наши враги
Единенья двух этих истоков
И слиянья двух русел реки.
Ибо свет укрепляется светом.
Общей аурой держится твердь,
И единство грядущее это -
Пораженье для темных и смерть.
Где б ты ни был, в любом отдаленье,
Прозревая намеченный путь,
Будь глашатаем их единенья
И посланником Шамбалы будь.
Не смущайся ни сердцем, ни духом,
Что загадочна эта страна.
Не беда, коль доверишься слухам:
Мол, легенда и сказка она.
Не имеет значения это.
Каждый, кто осознал, наконец,
Что причастен он воинству света,-
И посланник ее и гонец.
И усилье твое не напрасно.
Даже мысль, обращенная к ней,
Опаляет людей и пространство.
Просветляет сумятицу дней.
Лишь бы зов твое сердце наполнил,
Лишь бы зов ты воспринял всерьез...
Вот и все, что тогда я запомнил
И в дневник торопливо занес.
Но одно я постиг в полной мере.
Об одном до сих пор не забыл;
Если сведеньям древности верить,
Я в преддверии Шамбалы был.
Так ли это?
Вернувшись из странствий,
Ничего подтвердить не могу.
Ну а выдумка, как ни старайся,
Не желает ложиться в строку.
Но на память об этой прогулке,
О беседе в далеком краю
Я в сандаловой желтой шкатулке
Гималайскую землю храню.
Горсть сухая индийской природы,
В ожиданье обещанных встреч
Берегу ее долгие годы
И надеюсь до смерти сберечь.
И когда я безмолвию внемлю
И, закончив ночные труды,
Я держу на весу эту землю -
Грани камешков, блестки слюды, -
Ощущаю, признаться, всей кожей
Снеговое дыханье высот,
И Гепанг, на Белуху похожий,
Наяву предо мною встает...
Валентин Сидоров.
На заставке: картина Н.К. Рериха "Калки Аватар"