Как-то посидели.
Как-то стало тесновато.
Как-то средь кривой недели
Кто-то лижет вату.
Там то лютый холод,
То сбегают на картавых,
То клюют по шёлку ширмой,
То горят на схватках.
Никаких монеток в дом за пару К(аэ)М в стопах.
Только поступил и дропнул тушку за спасибо воркать.
Обоснуй дешман реды на белой шапке у овчарок.
Ты чё такой седой в свои два три?
Кидай клочок за тару.
Не надо мне тут говорить,
Что ты будешь как белый,
Не надо всех обманывать своим крутым обедом.
Под крылом танцующих ты лижешь эту вату.
На крючок опущен, тушкой теплишься под гладью.
(2х)
Жарим литр соли, в сумке мечется наживка.
Там, где баловство, там разливается начинка.
Сделай шаг налево, спрячься, подпали газету.
Шторы разжирели - подними свои объедки.
Заезжаю в другой город.
Никаких слезливых писем.
Только серые просторы,
Только ностальгия.
Изобилие запыленных колес,
Допитых фейсов.
Куда не глянь за поворот -
Заснешь под прессом.
Руки дребезжат в дорожках сине-красных улиц.
Плесневеют чьи-то губы под пакетом сырых куриц.
Мимо быстро проходи, ты ничего не видел.
Какого ты ещё стоишь, удали свое видео.
И вот бежишь ты прочь от ворохов - за повороты.
Везде то, нож, то пресс, то цельные сорта и соты.
В другом городе как в третьем, в третьем как в четвертом.
Все, что не меняется, все к лучшему, все прямо к черту.
(2х)
Жарим литр соли, в сумке мечется наживка.
Там, где баловство, там разливается начинка.
Сделай шаг налево, спрячься, подпали газету.
Шторы разжирели - подними свои объедки.