Дитя пустыни и шакала
По блату поступил в «Ла скала».
Хотя ни голоса, ни слуха…
Не только наступил на ухо
Ему медведь.… Но так уж стало –
Он стал певцом, лицом «Ла скала».
До этого бобру две хатки
(Был, видно, подхалимом хватким)
В воде из бревен смастерил;
Бобрят выгуливать водил.
Да мало ли, но буду кратким:
Он шестерил во все лопатки.
Так тенор появился новый,
Хоть безголосый, но дубовый.
Знать « волосатая» рука
Решает вместо худрука.
Коль вместо хлеба есть полову,
То всем от этого хреново.
Но что поделать - петь-то надо…
Не превращать же труппу в стадо.
«Тушить» решили музыканты
Ударными фальцет «таланта».
Завыл шакал, почуяв правду:
«Не сметь глушить мой голос,гады».
«Найду на каждого управу.
Вам не затмить таланта, славы.
Мой голос как у соловья.
И знают там, откуда я.
И оценен я был поправу.
А вы лишь пьете на халяву».
Тут не запить - так и не выжить.
Нас словно тряпку могут выжать.
Там «волосатая» рука,
А тут лишь и.о. худрука.
И бездарь нам в затылок дышит…
Да кое-кто про это пишет.