У казначея злой общины
Была Наамушка жена,
Ее родители олимы,
Сами нашли ей мудреца.
И вот она с Иудой старцем
Среди апостолов чужих,
Словно японский камикадзе
Смывает в пропасть чью-то жизнь.
В день Ирусин она рыдала,
А в Нисуин корила мать,
Но вот женой примерной стала,
Привыкла втихую страдать.
Средь трапез,смеха,приношений,
Нося под сердцем снова плод,
Знала что муж ,почти что Ленин
Дурит свой сумрачный народ.
Собравши кесеф ненавидит
И уважает только власть,
Бывает слабого обидит,
Что бы жрецом могучим стать.
Терпит Наама ласки беса,
В Кариот бедная живет,
Свой Кодекс Чакос поэтесса
Пишет и чуда вечно ждет.
Матфей ей нравится и Симон,
Первосвященник точно брат,
Христос давно уж стал кумиром,
Во всем Иуда виноват.
Хоть штар подписан,дети в доме,
Заставил бес ее хитрить,
Нагой светиться на балконе,
Савла из Тарса соблазнить.
Разбить небесных Царств устои,
Что бы Иуда был как бог,
Продавши тело молодое
За золотой больной песок.
Наама плакала,молилась,
В злой алавастр проливши кровь,
Но вот в Христа она влюбилась,
Он говорил ведь про любовь.
Уж не могла в златое мИро
Бросать распятые сердца,
И сделав свой жестокий выбор,
Решила бросить мудреца.
Уйти к Христу,мыть ему ноги,
Писать псалмы,плести венки,
Но Иешуа был убогий,
Не мог принять чужой жены.
Наама кудри распустила,
Вся обнажилась,расцвела,
Варфоломея обольстила,
С Фомою была до утра.
Спала с Иудой и Симоном,
Христа решила погубить,
Прикрывши раны небосклоном
Богу желала отомстить.
Мужу сказала что зачала
Дитя от чистого Христа,
В ноги предателя упала,
Точно с жестокого креста.
Тряслись маслины в лихорадке,
Был страшный гул на небесах,
Рыдали сыновья в кроватках
Услышав злые голоса.
Ползла тоска шипящей пеной,
Христос был продан в черный ад,
Наама стала вдруг блаженной,
Был там Иуда и Пилат.
Христа пытали и Нааму,
Порхали в воздухе огни,
Вползали змеи в души,в рану,
Срастались разные пути.
Ливни смывали кровь с усопших,
В гнездах небесных плакал Бог,
Простил Христос больных,продрогших
И даровал Иуде долг.
А ведь Наама снявши серьги
И бросив все к ногам Христа,
Хотела лишь чтоб люди-звери
Поверили что Б-дь чиста...