Промёрзли, как тундра, московских дорог
километры.
Прохожий бежит, запахнув поплотней
пальтецо.
Слезятся глаза от холодного резкого ветра.
От снежных крупинок немеет нагое лицо.
По льду, по заснеженной плитке, кляня всё
на свете, скользим мы.
Нам стиснули душу четыре московских
кольца.
И тянутся, тянутся, тянутся долгие зимы.
Которым не видно, не видно, не видно конца.
О, пращуры наши, зачем не пошли вы
южнее?
Зачем уступили другим… ну, хотя бы
Балхаш?
Там – море и горы, там девы – стройнее,
нежнее.
И был бы тогда Цареград, без сомнения,
наш!