блокадная быль
посвящается ленинградке
Ковалевской Александре Кирилловне,
навечно занесённой в Книгу Памяти "Блокада"
1.
Смотрит голод пустыми глазницами,
Взгляд холодный пронзает насквозь...
И не спрятать глаза под ресницами:
Мысль о хлебе - как в черепе гвоздь,
Не уснуть ... Участилось дыхание,
Сводит спазмами тощий живот,
А под веками - мушек порхание:
Голод болью и страхом живёт.
Болен я. Умирать очень страшно мне.
Я как будто оглох и ослеп...
Хорошо на войне брату старшему:
Каждый день ест он кашу и хлеб!
Хлеб... Я съел за троих всё до крошечки...
Маме с дедом не нужно... Мертвы...
Мне бы хлеба ещё хоть немножечко ...
Или супа... Да просто травы!..
Я бы съел сто буханок, наверное!.
Если в булочной... на пол... из рук...
У кого-нибудь... корочка хлебная...
Обязательно выпадет вдруг!
Шапка... шарф... рукавицы и валенки...
На пальто - тёплый мамин платок.
Он дойдёт! Старшеклассник, не маленький!..
А мороз небывало жесток,
И в глазах пляшут звёзды и молнии...
Снег мелькает... идти нелегко.
Возле булочной люди безмолвные
За блокадным толпятся пайком.
Драгоценные граммы, спасение -
Чтоб не сгинуть в голодном аду.
А ему бы немного везения...
"Я без карточек... Просто зайду..."
2.
У прилавка пристроился в очередь -
Молчаливо пустили вперёд.
Видно было: стоять парню мочи нет,
И понятно, что днями помрёт...
А придумавший чудо всё ждал ещё
Крошку... корочку... хлебушка всласть!..
Пол обшаривал взглядом
блуждающим:
Всюду ноги... и негде упасть
Корке хлеба, ему предназначенной...
Вдруг увидел: прилавок... весы...
Гири... нож... посреди всякой всячины -
Хлеб! И зыркнула взглядом косым
За прилавком стоящая тётка, но
Он успел! Ухватил тот паёк!
Всё из хлебного запаха соткано!
Откусить... и бежать со всех ног!
А в дверях-то поймали... И в ярости
Хлеб украденный стали искать...
Не нашли. Ничего. Даже малости -
В рот успел весь кусок затолкать
И - давился... Карманы оторваны,
Сотрясает холодная дрожь...
"Да катись на четыре все стороны!"
Дать по шее - да хлеб не вернёшь...
3.
Лютый голод, над городом властвуя,
Не во всех состраданье убил...
У прилавка кричала несчастная,
Враз последних лишённая сил.
Жизнь украдена волею случая,
Что нелепей, страшней не сыскать.
Для детей это смерть неминучая!..
И кричала в истерике мать.
Смертный вой и сухие рыдания
Каждый слушал и видел своё:
Дети... голод... потери... страдания...
Чем помочь и утешить её?..
Продавщица усталая строгая
Вдруг прикрикнула: "Ну-ка, не вой!
Не ори! Щас... отвешу немного я,
Отнесёшь хлебца деткам... домой".
И отрезала ломтик спасения,
Незаметно смахнула слезу.
Измождённая мать в потрясении
Прошептала: "Дай бог... Отнесу!"
Чёрный, липкий... кусочек живительный
Ей в ладонь исхудалую лёг.
И, вдохнув аромат упоительный,
Завернула подарок в платок.
"От греха... Чтоб не съела всё сразу я!"
Шла домой, узелки теребя:
Много их на платке понавязано -
Хлеб спасала уже от себя...
Сил хватило добраться у матери.
День морозный короткий угас.
Хлеб делила спокойно, внимательно
И давала по крошке... не враз...
Мать спасла дочерей... вместе выжили
И давно им не кажутся сном
Хлеб, и кошка, и солнце над крышами.
...Но в ночи всё стучит метроном...
*********
Из воспоминаний Лидии Седовой, дочери Александры Кирилловны:
"Три дня, в мороз, мама стояла в очереди в булочную, чтобы отоварить карточки на хлеб: рабочую карточку своей сестры - 250 граммов и наши иждивенческие по 125 граммов. Когда хлеб был взвешен, из-за маминого плеча протянулась рука и схватила этот хлеб. Парня поймали в дверях, оторвали карман, но хлеб он уже запихнул в рот. Для нас это означало верную смерть.
Мама так кричала, что заведующая, в нарушение всех правил, взвесила ей небольшой кусочек без карточек. Из булочной мама несла этот кусочек хлеба, завязав платочек на несколько узлов, от самой себя, чтобы не съесть по дороге..."