рыба первая
мы сами обратились в сны,
когда проснулись и воскресли,
чем далее, тем интересней
под сенью сомкнутых ресниц,
но ни сбежать, ни увильнуть
от навалившегося блага,
и, распиная на бумаге
свою блаженную тюрьму,
мы составляем списки рыб
морей, невиданных доселе,
мы — каторжане не на деле,
лишь на словах и до поры.
рыба вторая
свисти, соловей, пока я черноока
и черноволоса, почти без седин,
и ты на плече моём гордо сидишь,
насытившись сладкой муки маниоки
с невиданных склонов далёких земель,
свисти, пока я учудить не успела,
пока не потрескалась флейта-сопелка,
и я безмятежно играю на ней
нехитрое соло мистических рыб,
вольно им дремать заключёнными в книге,
свисти, соловей, приближенье интриги,
и тайны моей не открой до поры.
рыба третья
когда последнее из слов
привычно обратится в воду
и все мучительные всходы
затопчет стадо из ослов
и кобылиц небытия,
я непременно стану рыбой,
и голос, тонок и прерывист,
не пожалею потерять,
чтоб плыть под музыку дождя
над остывающей вселенной,
пока святые на коленях
напоминают доходяг.