Камни стены, подпирая спиной,
угрюмый и грубый Адольф Шикльгрубер
стоит у пивной, черны его зубы
и чёлка его разрезает лицо,
куда зовут трубы? -
мне бранное слышится явно словцо
сквозь сжатые губы…
Пока что-то ничто он – военная пыль,
шипит проезжающий автомобиль,
Адольф Шикльгрубер стоит возле дома,
ещё не мечтал он, ёщё не любил,
судьба его хрома,
ещё не родилась грядущая быль
с раскатами грома,
пока далеко до великой войны,
спокойны евреи
и немцев не давит зло тяжкой вины,
великое бремя,
и жертвы пока ещё не сочтены…
Адольф Шикльгрубер стоит у стены.
так кто же такой он – дитя сатаны,
уйми его, время, и лучше позволь ты
ему малевать простые картинки,
чтоб век не хотелось ему воевать,
из жизни людей злой рукой вырывать,
как будто травинки,
зачем немчуре по Европе шагать,
надраив ботинки,
по миру зачем нам поминки
справлять, крутые поминки? -
ах. если бы всё мы могли исправлять,
дать ретушь на снимке,
ему бы с девчонкой в обнимку стоять
в лирической дымке,
так нет, захотелось в войну «поиграть»,
как злы все ужимки,
а людям придётся всерьёз умирать,
напрасны молитвы,
Адольф Шикльгрубер стоит у стены,
глаза, как две бритвы.
уже в этом взгляде нам ясно видны
грядущее битвы….
А людям, конечно, так хочется жить.
Мой прадед убитый во ржи подо Ржевом
ещё не лежит,
и мы не успели туда положить
гранитные плиты,
не греет ладонь мою вечный огонь,
мы с немцем не квиты!
2005