Чёрные, серые письма
снова лишают дел, сна
осиротившейся жизни,
как разумение зла...
Жгут мои чёрствые пальцы
эти страницы из слов.
Это молитва страдальца,
худшего средь всех отцов.
Знаю, однажды чернила,
взбрызги огня и ветра
сгаснут, как сок в моих жилах,
только бы не до утра
этой безумнейшей ночи,
в коей скорбь, памяти лет,
призрак к дну канувшей дочи,
речи отца, пистолет,
недопущенья ко свадьбе,
траур, и бегство жены...
Письма, как исповедь, яд мне,
в коих признанье вины.
Нет, не отправлены в дали.
Ими бы печь истопить...
Самоповинностью алой
сердце устал я поить...
Все они - путь к покаянью.
Кто их не важно сожжёт.
Лишь пред бедой окаянной
злой человече не лжёт...