Январь блудил и путал времена.
Жучки спросонья под корой зевали.
В полях зашевелились семена.
Вернулся муж к соседке тёте Вале.
Вот и меня неясная тоска
заставила побрить до срока ноги,
повыщипать седины на висках
и устремиться в дальние дороги.
И пыхал жаром солнца каравай,
на ветках птички затевали игры,
и сердце дребезжало, как трамвай,
забыв, что установлено на вибро.
И небо трепыхалось в сосняке.
Прошёл мужик с собакой и котомкой,
и долго-долго где-то вдалеке
на гончей колокольчик телебомкал.
Я шла, и пела песенки душа,
и теребили нервы мне берёзки.
Ну, здравствуй, климатический кошмар,
Армагеддона первые проростки!