спаси меня
я в одиночном карцере
жду, когда время пробьет
двенадцать
чтобы больше не возвращаться
в свои проклятые семнадцать
в свои проклятые шестнадцать
в свои проклятые пятнадцать
говори со мной
говори со мной о закольцованных магистралях,
терракотовых войсках,
говори, ничего не бойся,
о культуре сахорозаменителя, обольстительной пали,
знаешь, дьявол играл на арфе, мы его неотъемлемые детали,
говорил стихами, сочинял свою музыку, сокращая чужие пульсы,
что такое тогда искусство,
мы апостолы или уроды
расскажи мне все, что угодно,
только обо мне не рассказывай никому.
ведь иначе смысл пойдет ко дну.
я один в этой камере вечных [по]пыток,
заключенной вспышкой,
проявившемся негативом,
просроченной фотопленкой,
все дома, которые ты на меня снимал,
затянуло колючей проволокой.
спаси меня,
я хочу быть кем-то произнесен,
мое слово такое громоздкое, что не влезло в дверной проем,
так и дремлет ночь у порога,
в поисках подходящего эпилога.
просто это ночь, когда мы не умерли,
и стали учиться жить,
мы просыпались с чужими лицами,
выходили нагими на улицы,
обрастали фразами и встречали людей клещами.
просто мне тебя обещали.
как спасение и лекарство.
самым глупым было бы сдаться,
а теперь мы случились рядом,
и у неба случились полюции.
снег. стерильные улицы.
мы занимаемся сексом.
мы закрываем глаза
и нам снится белая
революция.