Солнце встает и золотит
Советов Дворец.
Кто с солнцем встает — тот молодец!
Москва просыпается,
Зевает, с кроватей поднимается.
Наркомтяжпром навис над площадью,
Солнца лучи гладят стены.
Дворники метлами; машины строем
Идут, гудят и воду льют.
В лучах нового солнца вода разбивается в радужную пыль.
Лужи разметут дворники.
Москва нарядная встречает новый день.
Дробные шажочки, торопливые шаги.
Врывается журналист к редактору.
— Срочно в номер! Срочное сообщение!
— ЧТО?
— Телефонограмма из Кремля!
— Неужели? Все зря?!
— Вот! — кладет на стол редактору
Смотрят, а там —
Черным по-белому:
— За смелое
Выполнение приказа товарища Сталина
Награждается
Владислава Осиповна Петрова!
Госкомитет доказал снова,
Что враг будет уничтожен и разбит.
Найден убийца товарища Троцкого.
Проник в Кремль националист литовский,
А может быть и латвийский,
Но он пойман и расстрелян.
Завтра будут похороны товарища Троцкого.
***
— Как дела, дорогая!
— Я не знаю, — она ответила, —
Это слишком. Погладить
Надо тебе манишку,
Чтобы быть на приеме завтра вечером.
— А, что товарищу Сталину, делать нечего?
Ведь похороны на завтра назначены,
А после — прием, где все надушены, расфранчены…
— Националист из Риги убил товарища Троцкого,
В бушлате, с бескозыркой матросской.
Вошел в Кремль уверенной походкой.
В кабинет Троцкого быстро вошел,
Беднягу хозяина тут же нашел.
Выстрел… и со стены сползли мозги…
— А говорят, что в кабинете была оргия.
Женщины, вино, шашлык. Берия и Ягода,
А за окном непогода.
Из-за женщины вышла ссора.
— Спокойно. Что произошло там — мы не узнаем.
Послезавтра в Берлин уезжаем,
А через месяц — в Париж,
Мой любимый малыш.
***
Солнце встало, и небо сияет светом.
Асфальт теплом согрет.
Стоят монолиты мощи сталинской,
А подвалах — крысы.
Грызут, ломают
Монолиты власти.
Колосс на глиняном постаменте.
И не напишет рука сиониста
На кремлевской стене:
мене, мене, текел, упарсин
Монолит один.
Трещины в фундаменте бытия власти.
И ждут её напасти.
***
Но все кончается.
Года промчались.
Мир изменился.
Строй сменился.