Он спускался по лестнице, сумрак толкнув рукой,
за спиной у окна угасали уставшие угольки.
И ступеньки – опаснее самых далёких гор,
в темноте уводили куда-то, где разум спит.
Тошнота подступала к горлу, и время жглось,
подгибались колени, и пропасть внизу ждала.
Под ногами хрустело что-то, как будто кость
от чьего-то сломанного в пути крыла.
Наконец, он прижался к стене тяжело плечом,
обернулся, прищуром найдя позади окно…
Попытался вспомнить, как было рукам горячо,
но лишь вспомнил ступенек холодных протяжный стон.
Возвращаться нет сил, а идти в никуда – тоска.
Он нащупал сумрак, вцепился в него рукой.
Даже если нет топлива гаснущего уголька,
сколько сможет, настолько же и далеко
он пройдёт. Под печальный и жуткий хруст
в темноты пугающий жадный рот
упадёт, споткнувшись. И всё же – пусть.
Всё же – пусть.
Если кто-то во мраке ждёт.