Пациентам Ивановского онкодиспансера
– Это что там алеет на ветке, снегирь?
– Нет, откуда: не видели с детства.
В шестиместной палате – не город, а мир,
Только странное это соседство.
Слева – Палех, а справа – березовый Плес,
Дальше – Суздаль, почти деревянный.
А Иванову россыпь гранатов принес
Кто-то бледный, от горечи пьяный.
Подождать до пяти у слепого окна,
Теребя телефон и газеты.
Как предписано, красного выпить вина,
Вдруг припомнить, зачем ты и где ты.
Отказаться от ужина; до темноты
Просидеть в тупичке коридорном.
Палех тих, но вздымаются ребра-мосты.
Плес линчует буханку проворно.
Суздаль тянется к обуви – он на дневном,
А Иваново выпишут в среду.
Это значит горячую ванну, и дом,
И тяжелую ложку к обеду.
Под снегами крахмальными спят города.
Пол измазан рассветом, как кровью.
И большая беда, как большая вода,
Подступает уже к изголовью.