Нет, я не наркоман. У меня не было белочки, когда я это писал. Я не ударялся головой так, чтобы это оказало влияние на мой мозг. Короче, я не ебнулся. Просто однажды, когда с друзьями летом вечером уходили с пляжа, мы прошли по берегу, где сидела куча людей. И там валялась парочка дохлых рыб. Тогда и возникла идея этого стиха. Но я не смог ее воплотить, поскольку не хватало вдохновения. Но песня Мэрилина Мэнсона "Eat Me, Drink Me", которая прочно ассоциируется у меня с атмосферой "Прикосновения" Альберта Мкртчяна после рекомендации Бэда, придала должного пинка моей музе, а та пнула мое воображение. Я прослушивал песню несколько раз на протяжении написания стиха. Периодически, в моей голове возникали всякие тревожные и ужасные метафоры и образы, и они обрели связь и форму в этом стихе.
Пустая и потерянная земля наполнена
Синим воздухом вечных сумерек.
Тонкая полоса рассвета на горизонте
Застыла навсегда. Все вымерли.
Облака бегут по небу,
Стремясь от солнца к черноте на краю.
Иногда я хочу быть сверху
Летать на крыльях в раю.
Но рай давно мертв.
Кровь бога и его ангелов
Окропила землю дождем
Сто лет назад. От городов
Тогда не осталось уже ничего.
И ныне кровь сменила воду.
И на глубине марианской впадины живет
Что-то неописуемое. Но чтобы
Оно до нас добралось,
Ему понадобится много времени.
Ему придется пройти сквозь
Много более скверных
Тварей. Но давай же пройдем
По коридору холодных зловещих холмов,
По коридору сожженных скрюченных деревьев,
По коридору тысяч сложенных могил,
Давай же пройдем
Туда, где наш кров,
Где наши снеди,
Где мы живем изо всех сил.
Здесь полно дохлой и сгнившей рыбы.
Мы так устали ее жрать.
Мы так устали от каменной глыбы,
Что возвышается над нашим шалашом.
Мы устали каждый день умирать.
Так мало живых рыб.
Но мы ничего не можем сделать.
Но давай же забудемся сном,
Как выбросившийся на берег кит.
Я устал ходить по скелетам
Рыб и людей. Я устал от ветра,
Устал обгладывать трухлявые кости.
У меня песок застревает в зубах.
Так давай же бросим это.
Нас ждет неминуемый крах.
Давай сделаем перевернутый крест.
Распни же на нем меня.
Пусть никто меня не съест,
Кроме только тебя.
Съешь всю мою плоть.
Выпей всю мою кровь.
Нам ничего не осталось здесь,
На этой пустой и потерянной земле.
После того, как съешь меня,
Утопись в кровавой реке.
Не бойся, нам больше
Нечего здесь существовать.
Но подожди, повдыхай подольше.
Еще остался тот запах.
Это запах старого пляжа.
Где еще была вода и крабы.
Но ничего больше не свяжет
Ни тебя, ни меня с тем
Прекрасным старым миром.
Утопись в крови из ангельских вен.
И когда ты почти захлебнешься ртутью,
А я истеку кровью на деревянном кресте,
Мы услышим издевательский смех.
Смех того, что этот мир убило.
Смех воплощения безлюдия.