Кружит метель снежинок лёгких стаю,
И забивает в щель вагонного окна.
Напрасен труд – к полудню уж растает:
Из сил последних выбивается зима…
В вагоне царском наконец-то стало тихо,
Угасло эхо всех предательских речей.
Лишь в сердце боль, и мысль стучится глухо:
«Народ мой бедный, выздоравливай скорей!»
Мгла опустилась, покрывая землю мрАком,
Как пеленой народа русского глаза,
И лишь лампада тихим жёлтым светом
В Святом углу Царю окрасит образА.
В полночный час, когда окончены молитвы
За Русский Мир и за доверчивый народ,
Царь – за столом, ум - обращён лишь к Богу:
«Ужель прервётся трёхсотлетний Царский род?!»
«Бог милостив! Не даст России сгинуть!
Пусть я погибну, лишь бы Родина жила!» -
Так думал Государь, когда
у з р Е л внезапно
ЧуднОго гостя у рабочего стола:
Сидит тот неподвижно, ждёт неспешно,
Улавливая каждое движение Царя.
Взгляд ледяной, а на устах – усмешка,
Глаза – как зверя – цвета янтаря.
Взор царский улучив, осклабился вольготней,
Откинулся на стуле – нА ногу нога.
«Что, б ы в ш и й Царь?..» - сказав, рас-хо-хо-тался,
Поглаживая бережно короткие рога.
«…О ком молился ты? О чЕрни безпросветной,
Что за посУл свободы мать с отцом предаст?
Иль за дворян, князей, епископов надменных?
Кто ложь стяжал – тот правдой не воздаст!
Прими совет: готовься мУки ада
Ещё при жизни ты своей перетерпеть:
Твоею клятвой предан мне ты Богом,
Не сдюжишь – всей стране в аду гореть!
Забыл ты притчу про заступника святого,
Многострадально-праведного Иова-Царя,
Что проклинал в сердцАх день своего рожденья?
Как я г л у м И л с я!.. Эта участь ожидает и тебя!»
Царь кроткий властною рукою
У д а р и л пО столу, прервав говоруна:
«Ты лжёшь! Хоть Иов был судьбой подавлен,
Не знал Закона, но д у ш а была чистА!
Всё претерпел без тени ропота на Бога,
И был прославлен пред народом на векА!»
Незваный гость на это лишь махнул небрежно:
«Всё это миф! Вернись на землю, Божий человек!
Коль стал тебе народ дороже жизни,
Взгляни – каким он с т а н е т… этак… через век…»
Вдруг стену перед взором ГосудАря
Туманом белым, будто пеленой, заволокло,
И сцены жизни даль-грядущих поколений
В нём Царь увидел полной мерой, как в кино.
В нём люди жили ради царствия земного,
Растрачивая душу впопыхах.
Оставив суд, весьма успели в осужденьи!
Оставив милость, счастье видели в деньгах.
В пренебреженьи стала Истинная Вера,
А суеверья стали компасом в делах.
Детей, взращённых в Правде – единицы,
И миллионы – убиенных в животах!
Числом бездушным заменив святое ИМЯ,
ЛелЕя паралич своих мозгов,
И толерантностью лукавой покрывая
Свой страх и трепет перед Игом чужаков…
Какая Б О Л Ь… Лицо накрыв ладонью,
Наш Государь слезинку горькую смахнул:
«Да как же так?!.. Какими льстивыми речАми
Ты их, лукавый, всех так обманул?!
Но почему – у всех истлела совесть,
И добродетелям извЕчным – грош цена?
И Бог забыт, и пир справляет подлость,
И Родина в закладе – но она-ж О Д Н А!..»
Но вдруг – картине тягостной на смену
Приходит девочка в платочке бела льна,
И, опустившись тихо на колени,
Молитву пред иконой шепчет, чуть дышА:
«Прошу Тебя, о, Боженька, мой добрый,
Ты помоги мне вырасти большой,
Быть доброй, быть счастливой и весёлой,
И чтобы мир был в доме и стране родной…»
Но вот опять картины смена:
Встают в шеренги Родины сыны:
Их Царь Грядущий на святое Дело
Сбирает ратью против войска сатаны…
Виденье кончилось… Задумчивый и строгий
Царь выпрямляется – челОм он стал светлей –
И слово молвит древнему злодею:
«Теперь послушай, Адово созданье, убийца Искони,
соблазн для всех людей!
Плетёшь интриги ты над Русскою землёю,
ЗакабалИть пытаясь весь простой народ.
Но семя Русское произрастёт во время Оно,
Твой плен разрушит –
Русь святая расцветёт!..»
…Порывом ветра вдруг вагон слегка качнУло,
Лучи рассвета уж давно прогнали тьму…
Царь приподнялся – под щекой рукав шинели –
Чуть-чуть намокший – мы-то знаем – почему…