Привет всем авторам площадки. С вами Злобный Мышалет.
В этой рубрике «Культурная жизнь кипит» мы рассказываем о достижениях наших авторов. О выпущенных книгах, публикациях, участии в творческих вечерах, встречах с читателями. Иногда выпускаем интервью с авторами.
Сегодня вашему вниманию кусочек интервью ТАТЬЯНЫ КОЛИВАЙ. Это постоянный автор "Книжной полки".
Интервью Татьяны Коливай журналисту Татьяны Радченковой на портале Imperativ.eu
(печатается с сокращениями).
– Татьяна, как появился проект «Сказки Германии»?
– Когда в январе 2016 года я только приступала к созданию своего блога, то просто хотела исправить существовавшую на тот момент «несправедливость», ведь многие замечательные немецкие сказки были нашему читателю неизвестны. Плохо знакомы были ему и имена многих выдающихся немецких писателей-сказочников. В каждом регионе Германии существует множество легенд и сказок: есть сказки и легенды Пруссии, Мекленбурга и Померании, сказки Шварцвальда, легенды Гарца, Баварии… Немецкая литературная сказка тоже мало известна у нас, в современной России. Мы знаем всего лишь несколько имен: Братья Гримм, Вильгельм Гауф, Эрнст Теодор Амадей Гофман, может быть, Клеменс Брентано, Людвиг Тик… А вот такой замечательный собиратель сказок, стоящий вровень с братьями Гримм, как Людвиг Бехштейн, издавался у нас в России в последний раз в 1913 году. С тех пор — только отдельные сказки в составе сборников. Мало известен у нас сейчас и Иоганн Музеус с его замечательными «Народными сказками немцев».
– Немецкая литературная сказка действительно немногим известна сейчас в России. А ведь когда-то авторы и собиратели немецкого фольклора были на пике популярности.
– Конечно. Образованные русские люди в XIX веке Музеуса, да и Бехштейна, отлично знали. Весь XIX век и в начале двадцатого русские переводчики много и охотно переводили немцев. Многие из тех переводов остаются и поныне единственными, существуя в том виде, в каком они были сделаны когда-то, порой еще в начале XIX века. В те времена мы были практически «породненными народами», а элита России и Германии зачастую жила на две страны. Примеров только из литературной области множество: В России это Денис Иванович Фонвизин, Василий Андреевич Жуковский, Вильгельм Карлович Кюхельбекер, Иван Сергеевич Тургенев, Владимир Иванович Даль, Зинаида Николаевна Гиппиус, Анатолий Борисович Мариенгоф… В Германии – Август Коцебу, Адельберт фон Шамиссо, Александр Унгерн-Штернберг, Райнер Мария Рильке...
Немцы в России возглавляли все крупные издательские дома. Я ограничила себя периодом конца XVIII – начала XX века — в основном, это романтизм и бидермейер.
– Вы перевели достаточно много сказок, легенд, мифов Восточной Пруссии. А что на очереди?
– Сказок, преданий и легенд Восточной Пруссии множество. (Хочу заметить, что некоторые кочуют из сборника в сборник, слегка варьируясь в деталях.) Среди наиболее известных книг, вобравших в себя все самое лучшее: «Легенды Восточной Пруссии» Германа Янтцена, «Легенды Восточной Пруссии» Эриха Поля, «Народные легенды и предания Померании и Рюгена» Йодокуса Темме, «Сказки и легенды Передней Померании и острова Рюген» Эрнста Морица Арндта.
Шесть сказок из сборника Арндта я перевела — «Принцесса Сванвита», «Серебряный колокольчик», «Ложная клятва», «Стеклянный башмачок», «Змеиный король» и «Крысиный король Бирлиби». Они есть в моем блоге. Правда, некоторые сказки написаны на местном диалекте, но разобраться можно.
Другого писателя и поэта-романтика Йозефа фон Эйхендорфа представлять особо не надо. Он родился и вырос в Силезии, которая на тот момент относилась к Пруссии. У меня в блоге есть авторская статья с его биографией, а также мой перевод сказки «Осеннее волшебство».
Прусским писателем можно назвать замечательного новеллиста XIX века Пауля Хейзе, родившегося в Берлине, но всю жизнь прожившего в Мюнхене. Он написал и несколько сборников сказок. Три его сказки — «Источник молодости», «Иванова ночь», «Холдрио, или Сказка о благовоспитанном королевском сыне» переведены мной на русский язык и опубликованы в блоге.
Несколько сборников замечательных, очень оригинальных сказок оставил немецкий поэт и писатель Генрих Зайдель из Перлина (Померания). Перевела из них только одну — «Господин Цукерманн, колдун», и одну из сказок немецкого писателя-сказочника Ганса Хофманна (тоже уроженца Померании) — «Некрасивая русалочка». Мой проект развивается, и, как всякое незавершённое дело, далек от совершенства. Вместе с тем, я прекрасно понимаю, что мне не удастся реализовать все то, что хотелось бы сделать — слишком грандиозна задача. Вряд ли она под силу одному человеку.
– Много ли у Вас ещё сюрпризов для русскоязычных любителей этого жанра? Что на очереди?
– Ну что ж. У Восточной Пруссии множество легенд: «Чёртов камень близ Велау», «Осада Фишхаузена», «Священный топор», «Пирушка у чёрта», «Голубь-путешественник из Кёнигсберга», «Поющая морская дева», «Святой колодец в Кёнигсберге», «Голодная темница в Тапиау», «Привидение замка Шлодиен», «Человечек из Алленштайна», «Легенды и шванки Восточной Пруссии» Генриха Тобаля и многие другие.
Отдельным небольшим направлением для меня стал перевод стихотворений немецких поэтов и писателей.
Вначале заниматься этим приходилось поневоле, ведь в текстах сказок весьма часто попадаются стихотворные вставки, да и полноценные стихи. Многие стихотворения немецких классиков были переведены мной в процессе сочинения различных статей о них. Как бы там ни было, я совсем не поэт. Просто увидишь иногда какой-нибудь перл на чужом языке, мимо которого пройти просто невозможно, и вот... зарифмуешь. Недавно я собрала большинство сделанных мною стихотворных переводов на отдельной страничке в блоге.
– Татьяна, а возникают ли трудности перевода при работе с источниками?
– С немецкой лексикой прошлых столетий работать скорее увлекательно, чем трудно. А вот переводить сказки, написанные на диалектных языках (фризском, швабском, альгойском, померанском наречиях), трудно. Мне приходится достаточно часто с этим встречаться. Если берусь, то как-то справляюсь. В общем, тут три слова главных: концентрация (на объекте поиска), настойчивость и терпение. И, подобно Ньютону, я
«…кажусь себе только ребёнком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что иногда отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красивую ракушку, в то время как великий океан… расстилается передо мной необъятным…».
– Татьяна, почему сказки, легенды, предания, а скажем, не художественную литературу или детективы Вы выбрали для перевода на русский язык?
— Ну кто сейчас не переводит детективы, а также женские любовные романы!? А если серьёзно, то жанр сказки мне близок.
Существуют прекрасные произведения зарубежной литературы прошлых веков. А они неизвестны у нас. Их не знают.
И наш читатель, знакомясь с современными немецкими писателями-сказочниками, теми же Михаэлем Энде или Отфридом Пройслером, часто не отдаёт себе отчет, что перед ним произведения, вообще-то, вторичные, своего рода ремейк, новодел (ну, вот, например, «Крабат» Пройслера), в то время как первоисточники не столь давних столетий остаются неизвестными. А их надо знать.
Резюмируя, могу сказать, что сказки, которые пишутся современными писателями-сказочниками, за очень редким исключением, мне читать скучно: я всегда вижу в них «первопричину», отблески давно отзвучавшей гениальности прошлых столетий. Здесь, однако, я хотела бы оговориться, что не имею в виду жанр «фэнтези», который хоть и возник давным-давно, но оформился в своем нынешнем великолепном виде лишь в XX веке.
– Чем немецкая сказка, на Ваш взгляд, она отличается от русской? Находят ли слова Канта о «нравственном законе внутри» подтверждение в немецком сказочном фольклоре?
– Говорят, что сказка — это душа народа. В ней, сказке, выражается его «коллективное бессознательное». И поэтому можно сказать, что сказки немецкие и русские отличаются друг от друга так же, как отличается, собственно, русский от немца. Так, сказка «По щучьему велению» никогда не смогла бы появиться на немецкой почве. Национальные черты, привычки, особенности мировоззрения, своя уникальная история — все это испокон веков находило отражение в народных сказках, а вслед за ними в сказках литературных, вдохновленных фольклором.
Но песть и общее. Если же мы будем рассматривать народы балтийского побережья (Восточная Пруссия, Мекленбург, Померания, о. Рюген), то здесь сходства будет ещё больше, поскольку эти области «на заре всех времен» были славянским Поруссием – Пруссией – Поморьем: здесь жили племена либо славянские, либо те, этногенез которых славянскому очень близок. Например, в сказках о разрушении датчанами Арконы, главного города руян, населявших Рюген, и об уничтожении их знаменитого святилища бога Святовита. Звон колоколов из озера сразу же напоминает нам о невидимом граде Китеже из русских былин, который ушёл под воду и, став недосягаемым для врагов, незримо продолжает свое существование.
А сколько упоминаний о Рюгене – Руане – Буяне в русском фольклоре — сказках, заговорах, приворотах, присказках!..
Еще один общий древний образ, встречающийся в фольклоре пруссов и русов, змеиный король. В сборнике Александра Николаевича Афанасьева есть запись русской сказки «Уж (змеиный царь)»; широко известна литовская народная сказка «Ель /Эгле/, королева ужей». Не мог обойти стороной этот сказочный образ и Арндт, бережно собиравший легенды своего родного края:
– Русские сказки делятся, как правило, на три группы – бытовые, волшебные и сказки о животных…
– Я бы сказала, что у сказок Восточной Пруссии деление все-таки другое. П Прежде всего, в первую группу входят, собственно, мифы: «Сага о Неринге», «Сага о Рагайне», «Происхождение пруссов», «Боги и празднества пруссов» и т.д. Сюда примыкают предания, дошедшие до нас из глубины веков, в основе которых лежат те или иные исторические события, рассказы о прошлом: «Легенды о короле Вайдевуте», «Священный дуб Ромовы», «Сказание о святом Адальберте», «Колонна четырёх братьев», «Жертвенный камень на Ромбинусе», «Истории о морском разбойнике Штёртебекере»…
Следующую группу составляет огромный пласт городских легенд (с обязательной мистической окраской): «Кошачья улочка в Кёнигсберге», «Двенадцать Иоганнов», «Как чёрт подмастерье уволок», «Молочная ведьма»... Отдельно здесь можно выделить легенды, которые я бы назвала готическими: «Конькобежец из Лабиау», «Рыцари и монахини Кройцбурга», многочисленные предания о Женщине в белом, «Дева скал Штуббенкаммер» (Рюген) и прочие.
В четвёртую группу входят бытовые рассказы-зарисовки о прошлых временах: «Иностранцы из Цинтена», «Гигантские колбасы и булки Кёнигсберга», «Русский казак и пекарь»…
И, наконец, последнюю группу составляют морские сказки и предания. Их множество. До нас дошло несколько сборников таких сказок о морях, мореплавателях и сказочных морских жителях, собранных немецкими писателями XIX века (Генрихом Шмидтом, Александром фон Унгерн-Штернбергом, Иоганном Майером и др.): «Роза Зеландии», «Дочка морского царя», «Морская фея», «Корабль мертвецов», «Свечение моря»…
Кроме того, в немецких сказках отсутствуют столь характерные для сказок русских зачин, присказка и концовка. Действие здесь начинается с первых строк: как правило, сразу же четко называется место и обозначаются главные герои.
Вне всякого сомнения, сказки любого народа нужно начинать читать детям с самого раннего возраста — сказки бытовые, волшебные, о животных, легенды и предания, притчи, былины и сказы. Каждый ребёнок в зависимости от возраста услышит в них и усвоит что-то своё. Можно ли утверждать, что сказки учат добру? Наверное, да. Точнее сказать, что они просто учат. Учат жизни и правильному к ней отношению. Они (и, может, это самое главное) голосами наших ушедших предков рассказывают нам о родной стране, наших корнях, объясняют, кто мы есть на этой Земле и почему должны стараться прожить на ней не зря.