есть первая в особом роде,
природой выданная нам,
та сила, что для всех народов,
для всех религий есть дурман...
ей не известно сожаленье —
лишь ненасытности покой,
и любованье вожделеньем,
и взор неудержной игрой…
её ни кровь не остановит,
ни боль истерзанной души —
она, играя, приготовит
нам смерти логово в тиши.
пред ней тираны, словно дети,
пред ней склоняются рабы,
она готовит душам плети,
а духу чинит кандалы…
или в костёр она бросает,
иль вздёрнет душу на дыбы,
иль с сладострастием кромсает
на труп у ног своих цветы…
и в этом зверском упоеньи
себя не жалко ей самой
в кровавом саморазрушеньи
она является порой…
знакома ей и злость и ревность,
а в безответности ей ад,
иль к богу самовознесенье,
иль самоуничиженья сад...
она скрывается веками,
под кровом кротости любви,
но не помогут ей обманы,
когда следы её в крови...
ей пишут гимны и в почёте
порой слывёт среди людей,
но с ядом зависти вы пьёте
отраву ревности теней...
узнали вы её повадки?
коснулась ли вас эта власть?
иль наблюдали лишь украдкой,
как исступлённо сладка страсть?
не утолить и не насытить,
не усмирить её во век,
коли глотка любви не выпить,
увы, так скроен человек...
___________________________
но есть врачующая сила,
что исцеляет душу нам —
Любовь! ей всё всегда под силу,
для ран души она бальзам.
она светильник в аде страсти
и из отчаянья подъём,
и даже смерть над ней не властна,
когда в душе её несём.
она над пропастью обиды
перенесёт нас на крылах
и чёрной зависти флюиды
развеет по ветру как прах.
она своим преображеньем
растопит ревности кошмар,
а верой снимет все сомненья,
Любовь — культуры нашей дар.
в ней радость сопереживанья
любви любимых для других,
и мудрость общая познанья
себя чрез любящеблагих…
мы с этой силой принимаем
и понимаем нас самих,
себя мы в ней преображаем,
и открываем в ней других…
она незримое теченье
души по руслам вековым,
она нас к богу вознесенье,
когда и любишь, и любим...
о, страсть — наперсница природы —
в нас адским пламенем горит.
Любовь — наперсница свободы —
культурой в нас благоволит...
и лишь Любви в веках под силу
исправить страсть и укротить,
чтоб души наши возносила,
чтоб мы других могли любить.