Ночи лик
над Варшавой...
В чаше голубой -
лимон луны.
Есть миг,
когда над многоглавой
такой покой,
что ангелы слышны.
Белоснежная,
нежная panna,
причащенная
небу и вере,
непочатая тайна,
вечная мука Шопена.
Та, чьё мужество
дерзкое
в мощи
органных ливней,
многоголосьем
баховской мессы,
взметнулось
к островершию
шпилей
и, печёт
неземной ностальгией
и течёт в моих венах,
в беспокойных
рвущихся снах,
сквозь вьюжную замять,
памятью благословенной.
Над державным
величьем костёлов,
где,по священному обычаю
сердца багряный осколок,
камушком
зримой боли,
MATKA BOSKA,
я кладу пред Тобою,
в мишуру подношений,
в драгоценное жженье,
в лоск колец
и перстней...
С всепрощеньем
покаянных свечей
вновь рожденный
рассвет не угас
Nesginela Polska -
она в нас!
В этом жарком
возгласе крови,
в картавинкой
сломленном слове.
И больше не унять
сердечного томленья.
Вином молодым
в нём играет любовь,
и невозможно
петь без умиленья
готическое
наважденье куполов...