Дед Федот
У столетнего Федота
с давних пор одна забота:
до ста двадцати дожить,
но, чтоб жить и не тужить.
Дед Федот – субъект серьёзный.
В меру добрый, в меру грозный,
произвёл за сто годков
девять дочек, семь сынков
с помощью любимых жёнок,
пёр, как танк вооружённый.
Правда, первая – Прасковья,
померла от нездоровья.
А с Агашею, второй,
дед уже полугерой.
Хоть храбрится, и бодрится,
и пред бабами ярится,
дескать, дух мой не потух,
я, мол, тот ещё петух,
всё же сознаёт резонно,
что всё это для фасона,
а на деле (так-то вот!),
ТОТ Федот давно не тот.
За спиной – крутые годы.
И лищенья, и невзгоды,
три ареста, две войны…
Стали дедами сыны,
и дочурки постарели,
погрузнели побелели,
и у всех полно забот…
Но отец-то – дед Федот!
И его произведенья
держат на него равненье,
сознавая, нужно жить
и судьбу благодарить
за себя, детей и внуков,
и правнучек, и правнуков,
за весь дружный добрый род,
где Верховный –
дед Федот.
А на гористом погосте
полегли Иван, и Костя,
Вера, Любочка, Михал…
Бог их дал, да рано взял.
И всегда лихой для виду,
пряча в сердце боль, обиду,
и отцовскую печаль,
плачет старый по ночам.
Но с утра, как для парада
нарядившись, при наградах,
слёзы тайные утрёт,
и к Правлению идёт.
Где на стеле журавлиной –
братаны и побратимы
не пришедшие с войны,
все, как есть, отражены.
Николай, Серёжа, Федя –
и погодки, и соседи,
вместе жили и росли,
вместе на фронты ушли.
Но ЖИВЫМИ всех их, павших,
жизнь за Родину отдавших,
п а м я т н о, из года в год,
ВИДИТ, СЛЫШИТ
дед Федот.
И пока на этом свете
жизнь ему приветно светит,
будет жить он, жизнь любя,
и за НИХ, и за себя.