Стали наши дела на слова скупы,
тише омутной глади. Среди толпы
я – обычный прохожий, я нем и глух.
Не даёт мне покоя мятежный дух:
если в памяти утром – один провал,
если после меня – не расти трава,
пусть падёт моё тело среди осин;
в безымянной могиле – безродный сын.
Я теперь понимаю, что смерть красна –
где стоит величаво моя сосна,
словно старец седой, попирая тлен
и храня мою нить до седьмых колен.
О, немой исполин – вековая стать!
Хоть ненадолго всех собери опять,
я же всё сохранил бы на этот раз,
что всплывает порой на сетчатке глаз.
И поведать о том мне не хватит строк:
как сгребали валы и метали стог.
Хоть на пару минут мне опять верни
под подошвою шелест сухой стерни…
Моё время пройдёт, пролетят года –
и от тени моей не найдёшь следа.
И о том, что поёт ввечеру жнея,
скажет кто-то другой, но уже не я.
©Илья Чехов