Вдоль Фонтанки цоканье подков,
В кабаках гуляет пьяный люд.
Заглянул на огонек Барков.
Знает Ваня: здесь всегда нальют.
На него навешали собак.
Академик пальчиком грозит:
«Фолианты заложил в кабак!»
А Иван смеется и дерзит.
Фонари мерцают бардаков,
А вдали дворцовые огни.
Пьет по-русски горькую Барков,
Коротает ноченьки и дни.
Он вставляет в оды матюги.
Лупят вирши словно батоги.
Он придаст стихам высокий штиль.
Пей, Иван, ты славно пошутил.
Он умеет лихо рифмовать.
Славь, пиит, Венеру, твою мать!
Хоть ханжи приличия блюдут,
Но тайком творят премерзкий блуд.
В никуда влекут потоки вод
Сотни строчек раболепных од.
Только твой забористый стишок
Вечно жив, задирист и смешон.
Пьют с поэтом Бахус и Приап.
Ухнул Бахус, к чарочке припав.
А Приап, от водки осмелев,
Мял Венеру прямо на столе.
Пьяным песням вторишь в унисон.
Чьи-то вирши Лета унесет.
А тебя, кумира кабаков,
Будут чтить и через пять веков,
Иван Барков!