Пока Кикимора и Леший
Охранников в расход вели,
Братва с Котом шли ходом пешим
Тропой, которую нашли.
Волк вёл колонну осторожно,
На расстояньи впереди.
Ему здесь было суперсложно,
Ведь он не знал, куда идти.
Подъёмы, спуски, сопки, ямы –
Гряда какая-то из гор…
Он не был здесь, ленив всегда был,
И горько ощущал позор.
Спросил у Филина в надежде,
Что он летал по жизни тут.
Тот глазом хлопнул безнадежно
И понял Волк – глаза не врут.
И Волк решил спросить Кащея,
Как долго Лешего им ждать.
Ведь без него умрёт затея,
Ему ж век воли не видать:
«Отец родной, где Леший бродит?
Идём куда глаза глядят.
Ночами рядом кто-то ходит
И где-то огоньки горят.
А днём нас кто-то тупо водит,
Кругами что ли по камням:
Вперёд ведёт – назад приводит…
К тем шорохам и к тем огням».
Кащей ответил: «Ждать на месте
И делать вид, что вы свои.
От Лешего худые вести –
Его в кутузку загребли.
Спасать его, то дело чести,
И мы все силы привлекли.
Его схватили на кордоне,
Сказали паспорт предъявить,
А он ответил в своём тоне,
Мол, нечего туфту лепить.
Что он в своих лесных просторах,
Где хочет, там и будет жить,
И не простит себе позора,
Что вынужден им говорить.
Не ведал Леший, что в легендах
Леса давно поделены,
И что на картах в документах
Границами разделены.
И что с времён царя Гороха
Всяк охраняются межи.
Тем, кто нарушит, будет плохо –
Без разрешения прошли.
Чтоб Лешему оформить ксиву,
Из-под ареста отпустить,
Кащей Ягу, как супердиву,
Решил послом к царю явить.
Царь местной территории,
Известный всем, как хан Кучум
(В народе больше, как Хочун),
Принял посла по церемонии –
Повёл Ягу в свой царский чум.
Огромные палаты чума –
И пол, и стены – всё в коврах,
Являлись гордостью Кучума,
Он часто звал себя «Монарх».
И, по-монарши, встречу с дивой
Готовил он как секс-приём.
Войдя, повёл себя активно,
Ведь супердива здесь, при нём.
Он сразу, чтобы дать ей фору –
Освоиться, прийти в себя,
Печать приставил к протоколу,
Своё согласье подтвердя.
И тут, не говоря ни слова,
Одежды царские долой,
Он кинулся к Яге как боа, –
Уже не совладал с собой.
Яга, вся в роли супердивы,
Жеманно отстранясь слегка,
Шепнула: «Подпиши все ксивы
И буду я твоей всегда».
Кучум, дрожа в порыве страсти,
Все документы подписал.
И, в предвкушеньи дивной сласти,
Стремительно Ягу объял.
Яга, поддавшись дикой воле,
Упала навзничь, чуть дыша,
И улыбнулась поневоле,
Вмиг образ дивы сокруша.
Кучум, не веря, что у дивы,
Да померещилось ему,
Во чёрном рту есть зуб единый,
И пригляделся наяву.
То, что увидел он, ужасно!
Из цикла суперстрашных снов.
И страх обУял мозг опасно –
Инфаркт, инсульт… и он готов.
Подкравшись к выходу тихонько,
Боясь движений резких, он
Покинул чум в чём был, и только,
Взлез на коня и сгинул вон.
Яга жалела, что улыбку –
Ей можно насмерть пригвоздить,
Не удержала, слишком прытко
Кучум набросился любить.
Сказав себе, чтобы без шума
Взять документы и уйти,
Покинула палаты чума,
Мигнув охране по пути.
К Кащею через час вернулась.
Он бросил: «Ты там, ну, ни-ни?»
Она с обидой отвернулась:
«Вот документы. Извини.»
И вновь Кащей Яге поверил,
Уж в сотый раз, как помнил сам.
Все подписи перепроверил
И сэсэлэсил по местам.
Менту продвинул перспективу:
«Идёшь по плану, как и шёл.
Кучум направил тебе ксиву,
Чтоб к Лешему его дошёл».
И Ворону дал снова волю,
Чтоб кругозор большой держать.
Что зрить там нужно больше вдвое
И Волку срочно сообщать.
А Филину сказал подробно,
Как действовать, не суетясь.
Чтоб ухал больше он утробно
Во тьме ночной, не заводясь.
Что пищу днём искать угодно,
Чтоб ночью бдить, не торопясь.
А позже, смачно извинясь,
Что допустил такой простой,
Вину свою он, торопясь,
Загладил чрез доклад иной.
Он мягко рассказал о том,
Как трудно жить в лесу другом,
Кому что лучше делать там,
Чтоб легче было братанам.
Доклад обзорный и живой,
И в нём Кащей – отец родной:
«Там край суровее, чем здешний,
Там мамонта находят след.
Свои Кикимора и Леший,
Но Волка бурого там нет.
Там волк голодный, серый внешне.
Их Филину в четверг сто лет –
Пацан ещё, но сыч лихой.
Их старый филин где-то сгинул.
Лет триста жил, а клюв откинул
Среди болот в глуши лесной.
У Филина своя задача:
Он должен порешать с Сычём,
Где у тропы лесная дача,
Чтоб Волк мог ночевать с Котом.
И очень важно, чтобы были
В ночи не мёртвые места,
Чтоб птичка и зверёк там жили,
Поесть манили иногда.
Чтоб Филин мог там промышлять
И впрок еду заготовлять.
У Ворона проблем нема –
Летать он может хоть куда,
То ночью вдруг, а больше днём, –
Мандат безвизовый при нём.
Кикимору легко впустили
На территорию свою.
Таких там много – черти выли,
Ютясь в болотистом краю.
Итак, команда в сборе та,
Которая вела Кота.
Продолжение следует...