О.А.
Высоко над Форосом стоит на скале,
словно дивная божья игрушка,
Воскресенья Христова пленительный храм,
золотыми крестами горя, -
весь распахнут таврическим вольным ветрам
и витражной цветной погремушкой
так таинственно, тихо и тонко звенит,
по-над морем беспечно паря...
Там когда-то давно от Байдарских ворот
понесли ошалевшие кони
молодую красавицу дочку купца
прямо к пропасти Красной Скалы.
Над обрывом, где что-то смирило их дух,
эту церковь он людям построил,
чтобы батюшка местный во сне поминал,
распевая для Бога псалмы.
Мы валандались здесь в девяносто втором,
ускользнув из когтей института.
Ветер ночью палаток вздувал паруса
скалолазов-студентов МЭИ.
Искры наших костров завихрялись столбом
прямо к небу, маяча кому-то,
и в ответ им мигали сквозь дым небеса.
Это были счастливые дни.
Как у бога за пазухой жили мы там,
словно ангел нас нёс на ладонях,
ежедневно слонялись по крымским лесам
и массандровский пили портвейн,
диких зайцев гоняли, купались в стихах,
слепо веря, что нас не уронят,
и по бунинским тропам, несясь к облакам,
смаковали свой кайф на яйле...
Высоко над Форосом стоит до сих пор,
словно дивная божья игрушка,
Воскресенья Христова пленительный храм, -
золотыми крестами горит!
Там дымит можжевеловый сладкий костёр,
и летят в направлении южном,
посылая прощальную весточку нам,
в синем небе своём журавли!