XXII
Suffenus iste, Vare, quem probe nosti,
homo est venustus et dicax et urbanus,
idemque longe plurimos facit versus.
Puto esse ego illi milia aut decem aut plura
perscripta, nec sic ut fit in palimpsesto
relata: cartae regiae, novi libri,
novi umbilici, lora rubra membranae,
derecta plumbo et pumice omnia aequata.
Haec cum legas tu, bellus ille et urbanus
Suffensus unus caprimulgus aut fossor
rursus videtur: tantum abhorret ac mutat.
Hoc quid putemus esse? Qui modo scurra
aut si quid hac re scitus videbatur,
idem infaceto est infacetior rure,
simul poemata attigit, neque idem umquam
aeque est beatus ac poema cum scribit:
tam gaudet in se tamque se ipse miratur.
Nimirum idem omnes fallimur, neque est quisquam,
quem non in aliqua re videre Suffenum
possis. - Suus cuique attributus est error;
sed non videmus, manticae quod in tergo est.
Суффен, как ты прекрасно, Вар, сам знаешь,
И обаятелен, и вежлив, остроумен;
При этом – плодовитый стихотворец.
Стихов, сдаётся мне, он тысяч десять
Иль больше накропал – и не на тёртых
Черновиках, а на бумаге царской,
И дивны свитки с красною завязкой,
Линованы свинцом, от пемзы гладки.
Но только их прочтёшь – Суффен тот милый
Уже не пахарем умелым обернётся,
А пастухом – ужасна перемена.
И это он? Тот весельчак недавний,
Которого мы мастером считали,
Глупее деревенщины последней,
Едва стихов коснётся; не умел он
Блаженствовать, но как кропать возьмётся -
Так радуется и собой доволен.
Конечно, он – такой, как все на свете;
В другом Суффена можешь усмотреть ты,
Ведь в каждом есть какой-то недостаток;
Не видим мы лишь за своей спиною. (15.12.2019)