Он пришёл к девяти, когда большое копьё
завершало в зените детское время.
Она
разогрела еду, рассекретила питьё,
и добавила света в обойные полутона.
Он всё понял.
Спровадив кошачий, сердитый мур,
он задраил все окна и двери,
налил по сто,
и шипели конфорки дуэтом круглых дур,
наполняя метаном дальнейшее ничто.
Может, в этот момент не полезло вино алкашам,
покрестился Нерон,
Лукулл отменил банкет,
но когда их нашли, телевизор ещё дышал
новостями о газе в дешёвый стеклопакет.
А за ним убиенные ёлки меняли жильё,
украшались витрины,
детишки учили слова,
и бежало, бежало за малым большое копьё,
приближая сезон выходных:
Ноль.
Минус два.