ТРИТОС
Сон первый.
...Столкнулись Небо и Земля
и разделились в одночасье,
открытым таинствам внемля,
и это было, как причастье...
В просвет святыни и греха
влетела тленная труха:
еще о прошлом прах тоскует,
а Дух уж о другом вещует...
Вокруг земные миражи
отождествляют купол неба,
и коршун в мареве кружит,
и голубь жаждет корки хлеба.
Течет в невидимость река.
Как явь, зеленая поляна.
Костер уносит в облака
дымком иллюзию обмана.
И ночь, и день, рассвета час,
в багрянцах мирных тихий вечер,
и тишина на странном вече,
и сквозь нее я слышу Глас...
Тринадцать путников вокруг,
хранят огня воображенье;
ютиться среди них сближенье,
но есть и недруг здесь и друг...
1
Монах, как встарь, творит молитву.
Поэт о щеку тупит бритву.
Художник с дамой сладко спят.
Богатый с бедным врозь едят.
Вот, маг, как призрак Паганини,
гипнотизирует луну.
Разбойник заперт в скучной мине.
Ученый волю дал уму.
Косу узлом стянула баба,
а рядом юная краса
мечтает: вот, кабы да кабы,
да расплелась ее коса...
Вот странник, словно изваянье,
сидит, задумчив, недвижим,-
то омрачит лицо страданье,
то шевельнётся тень под ним...
В ответ с угрозой пыхнет пламя,
наметит истины кольцо,
и затрепещет, словно знамя,
и явью высветит лицо.
Шалит костер, его поленья,
Ворошит женщина, и с ней,
в такой же маске отраженья,
тревожит пламя странник дней.
И тень его у ног пригрелась,-
таится двойственность в тени...
Вдруг, вся округа завертелась,-
мираж влетел в шальные дни...
2
Бушуют огненные вихри,
являя миру острие,-
дивясь на жаркое жнивье,
в зените ангелы притихли.
Смирись огонь, не пробил час,-
еще материя тоскует,
и тень еще в глуши ликует:
не всеми слышим Божий глас.
...У моря замок. Знойный полдень
всех гонит в царственную тень
и кто греховен, каждый годен
под ту печать, что ставит день.
Тенистый двор, жилье из камня;
замшелый, но живой фонтан
струится в жизнь, за каплей капля;
под ними замер истукан...
В тени двенадцать молча ждут:
все жаждут пира без утайки,
и вот идет сама хозяйка,
что у костра дала приют.
Вино, напитки, фрукты, яства -
столешне тяжко от убранства;
словесный гомон за столом -
ажиотаж нам всем знаком.
Налиты первые бокалы:
вино чуть плещется на дне,-
глоточек зримый в вещем сне...
Но что стоит за этим малым?
.
3
Поэту слово, первый тост:
- Друзья, банально будет слово,
но жизнь не так уж и сурова,
чтоб с первой чарки на погост...
Возвысим сей глоток за женщин,
за их божественный огонь;
он через них и в нас трепещет! -
и пьет, прижав к груди ладонь.
...Еще прошлись вином по кругу.
На тост нацелен толстосум:
- Позвольте мне продлить услугу,
и я о дамах полон дум...
Они соперницы вселенной!
Мужчины, мы пред ними бренны:
война и мир - все к их ногам!
О, не глупец был тот Адам!
Мир познан был им в искушеньях,
и я за женщин кину рай! -
и выпил в редких ободреньях;
вино плеснулось через край...
...Бокал не тронула хозяйка
и странник тоже недвижим.
Поэт был солидарен им.
Притихла девушка, как зайка.
Икнув, монах воскинул бровь,
пролил вино в шальном испуге...
Немой раздор в трапезном круге
разогревает в жилах кровь…
4
Опять кувшин пошел по краю,
на третий всех заводит круг, -
одни и пить уж не желают,
другим кувшин и брат, и друг.
Распалось пестрое застолье:
вино родню-то не роднит;
кувшин интригами набит,
им наступает час раздолья.
Вспугнув соседей по бокам,
как язва вскрылася бабенка,
с визгливым голосом чертенка,
слюнявит кукиш мужикам:
.
- Чихала я на пылких женщин,
и дам, я видела в гробу, -
не ведом им кулак затрещин;
и вся их суть – рога на лбу!
Весь дом возлег на наши руки.
на бабах держится весь свет, -
а нам за это только муки!
Я пью за баб - умней нас, нет!
...Застольный бриз сменился бурей:
словесный шквал, слюнявость брызг...
Перекричав крикливый улей,
мадам, как бес сошла на визг:
- Молчи, бодливая корова,-
в мозгах мякина, да полова,
оковы сплетен, звон горшков,
да маты пьяных мужиков!
5
И как не пить им, - упряжь люта:
в семье мужик, как пристяжной,
а если он и коренной,
то воровство его валюта!
Ему не до крылатых муз:
очаг семьи углями тлеет,
а от любви удавкой веет
за перевернутый союз...
...Художник пальцем, словно шпагой,
бабенку выделил в прицел,-
потом махнул рукой и сел,
расслабив горло пьяной влагой...
И безнадежно, без обид,
вздохнул и молвил мастер кисти:
- Синоним власти - алчный быт,
там правит сатана корыстью...
Я на такой вот был женат:
она была совсем не муза,
но мне родила карапуза, -
я до сих пор за сына рад…
Художник не синоним денег,
но дал Господь мне мой талант;
им бился я в житейский берег,
но был, как видно, не Атлант...
Задавлен бабьей диктатурой,
талант разбавил коньюктурой:
мазекал монстров, голых дев,
на деньги кидался, как лев...
.
6
И, исказил мировоззренье...
Но, Бог мне дал мое прозренье:
я плюнул на чужой заказ, -
и пелена слетела с глаз.
Как жаль потерянное время,
в угоду бабьей суеты,
вина на мне висит, как бремя:
плодятся мысли не чисты...
Я точно знаю: монстры живы,
и ввел их я в реальный мир;
они нахальны, злы, игривы,
они купцы посмертных лир...
...Монах макнул два пальца в чарку,
перекрестил застольный круг:
- Не гоже быть свечным огарком, -
приди на исповедь, мой друг.
И, если мне Господь позволит,
сниму с тебя тяжелый крест.
- А карма все равно догонит! -
вдруг маг изрек, как благовест.
- Картины шастают по залам,
энергией, пронзая быт;
скупить обратно - денег мало,
и зритель образы хранит...
Кто память ту в умах развеет?
Но ужас, что за смертью ждет:
кто здесь к чертям благоговеет,
тот их за гробом и найдет!
7
...Художник криво усмехнулся:
- Я сам себе раскрасил ад.
Богатый каверзно ругнулся:
- К чертям ваш бред! На, выпей, брат.
...Маэстро выпил равнодушно
и вышел вон из-за стола.
За ним и дамочка послушно,
к плечу прижавшись, поплыла.
Ушел монах, крестясь востоку,
за ним слуга разбойных дел...
Бедняк к бабеночке подсел
и песню потянул за строку...
Хозяйка с девой вторят им…
А день уж клонится к закату:
кровав закат, как просит плату,
грозя за праздность всем живым...
.
Затихли волны, зыбь багряна.
Злодей к монаху пристает:
- Постой же, отче, тут вот рана! -
и в грудь себя натужно бьет.
- Душа болит: грехов не мало, -
комок из змей душа моя!
Сними грехи, чтоб полегчало...
Я чую: ждет меня судья…
...Монах серьезен, как пред бурей:
- Тяжел твой крест, раз духом хмурен.
Пойдем, присядем в этот челн,
чай от грехов не сгинет он...
8
...Присели в час: черно сказанье...
Но было ль это покаяньем?
Как, то сыскать в чужих глазах
и в тяжких призрачных словах?
...Но дело сделано, как будь-то
и надо исповедь принять:
- Прощен ты, брат, как встретишь утро,
так можешь снова жизнь начать...
Я ж за тебя молиться буду
и ты иди, мой брат, молись...
- Не делай из меня Иуду:
не легче мне, хоть удавись!
- Я целый час тиранил душу,
а ты юродствуешь со мной!
...Бандит затряс попа, как грушу
и нож мелькнул над головой...
...А в замке вой потряс окрестность:
в петле художника нашли,
но от удавочки спасли,
ругая, молча и словесно...
...Вот, будь-то ночь, все в чарах сна.
Курантов круг - сидят двенадцать,
а в центре он - числом тринадцать,
спина костром озарена...
Сидящих крутит циферблатом,
а тень от Странника перстом,
как остановится на ком,
того ждет судная палата...
.
9
Как током всех пронзает тень
и воли нет пошевелиться;
настал момент остановиться:
разбойник замер, словно пень...
Душа метнулась, как в ознобе,
от тела бренного во гробе,
швырнуло в сумрачный астрал,
назад, во временной канал...
Уносит жуткое паденье
за нераскаянность грехов:
и свой крест тяжек в осужденьи,
но страшен груз чужих крестов...
Голгофой горб за убиенных, -
всех тяжелей монаха крест:
дух не проявленных вселенных
навек сокрыт... О, Божий перст!
...Вернулась тень на отсвет круга
и на художника легла:
объяла смерть его, как друга
и за собою повела...
Но не костлявая старуха,
а словно мать или сестра:
и русый волос легче пуха,
и тихий взор - дымок костра.
Вишневый, белый, белый сад;
художник, смерть, - вдвоем стоят.
Она качает головой:
- Не в срок ты встретился со мной.
10
Лишь началось твое прозренье,
а ты уж затянул петлю.
Я только тех встречать люблю,
кто здесь по Божьему веленью.
Взгляни за левое плечо:
о, как мерзки твои картины...
С холста шагнули исполины
и задышали горячо...
...И снова круг. Костер пылает.
Безмолвный Странник недвижим.
А тень к монаху подползает
и вот уж овладела им...
Вся плоть его затрепетала
и стала легкой, как дымок, -
душа в испуге полетала
и поплыла на огонек...
Перелетев поля и рощи,
проникла в церковь через свод:
внизу народ усердно ропщет,-
молитву Богу воздает.
И зрит монах - пуста молитва:
из страха соткана она...
Срезает веру эго бритвой,
ума так волюшка сильна.
Как айсберг скудно покаянье:
осмыслен только верхний грех;
под пленкой водной - оправданья
и сонмы суетных надежд...
11
Сокрыта дверь за позолотой
в огнях обрядной пустоты, -
стучать в нее на век работа,
а тут - завеса суеты.
Одно отрада - песнопенье,
да колокольный перезвон,
да светоносное крещенье
из зазеркалие икон...
И нет другой на свете веры,
чтоб так терпела и ждала,
когда спадут, как лицемеры,
вериги с правого крыла…
Не зря однажды над Россией
пронесся вихрь и церкви смел,
но это лишь Тому по силам,
Кто фарисеев в них нашел…
Был Высший смысл в руках Советов:
порвать с наветом до поры,
чтоб сеять в ночь перед рассветом
зерно в духовные пары...
И вновь костер мелькнул виденьем,-
в душе монаха свет прозренья,
он душелюбием пленен
и зря талантом одарен...
Сокрыл свой дар, свои творенья
и возрастных не знал грехов, -
ведь первый взмах на дне паденья,
но после покаянных слов…
12
Чтоб свет познать - шагни за тьмою
и ощути ее тиски,
а дальше, Божией рукою
порви на тленные куски.
...Костер, костер, костер пылает
и тот, кто в центре, круг вращает,
с улыбкой тихой на устах,
и все, двенадцать, на местах.
Тенистый двор. Дворец из камня.
Замшелый, но живой фонтан, -
струится жизнь за каплей капля...
Ухмылку прячет истукан...
Художник жив, но след веревки
его попытку выдает.
Мадам - страдальческие бровки,
его опекой достает.
А он, с улыбкой виноватой,
блуждает взглядом вдалеке…
Его зовут за стол богатый, -
уж рюмка полная в руке...
- Простите, братцы, пить не буду,
чтоб не будить в себе Иуду...
Вернусь к жене, она мой крест:
Бог не предаст - жена не съест.
...Вскричала дама, как в испуге:
- Так вот какая плата мне:
спасла его на смертном круге,
а он, Иудушка, к жене!
13
...Скандалу быть бы, да явленье:
бандит с монахом на спине;
и молит взглядом во спасенье,
и садит бережно к стене...
Перевязали быстро рану
и уложили на покой,
и навалились на буяна,
и бьют словами, как рукой:
- Ты, что, совсем ополоумел?!-
стучит себя бабенка в лоб.
И маг сквозь зубы цедит: - Жлоб,
молись, чтоб он к утру не умер!
И без того твой крест тяжел,
а крест монаха, он не легче,
грехи его не гуттаперча:
он от судьбы своей ушел...
...И скрежетнул бандит зубами,
но еле справился с собой,
и там, где кровь смывал прибой,
впервые зарыдал слезами…
Швырял песок, вопил, стонал
и на груди порвал рубаху,
вцепился в чуб и, как на плаху,
к прибою головой упал...
Мелькнуло детство, лето, мама:
он был тогда счастливым самым,
а вот, теперь, в крови, как зверь...
- Прости мне, матушка! Поверь...
14
...Померкли звезды, - утро близко.
Волна удушья первых слез,
над головой садом из гроз:
себя жалел, что пал так низко.
Затих и встал, но детский всхлип
упасть заставил на колени, -
под сонмы горестных молений.
вновь зарыдал, сойдя на хрип.
Очнулся он, когда светало, -
легко давно так не бывало;
боясь утратить луч надежд,
вошел в волну, не сняв одежд.
Умытый, мокрый, виноватый
побрел в замшелые палаты,
терзаем мыслью: - Что монах:
живой еще иль жизни крах?
...А в замке, с первыми лучами,
очаг хозяйка разожгла.
Девчонка, с пылкими глазами,
попа заботой обожгла...
Монаха совесть раздирает:
не знает как себя вести,
он сердцем в чувствах возгорает,
а духом веру мнит спасти.
Бликуя лысиной, как каской,
в покои вторгся богатей, -
щипком девчонку бросил в краску,
и закуражился над ней:
15
- Эх, вот где ягодка ядрена, -
вкусней малины не сыскать...
Небось уж тропка проторена
иль надо приступом вас брать?
...И вдруг, удар, по жирной шее,
сметает богатея с ног:
разбойник - нет его страшнее,
ногой уж целится в висок...
Но отвели беду толпою:
поэт, ученый, маг, бедняк.
Поэт: - Оставь нахала ты в покое!
Бедняк: - Свое уж получил пошляк!
- Ты избежал беды однажды:
смотри - святоша-то живой!
- Я богатею пнул бы дважды,
да меч уж над его судьбой...
- Ты, братец, примирись с монахом, -
вином отметим сей момент.
- В кругу добро - вражда на плаху.
- Застолье с миром, - вот сюжет!
...От внутренней борьбы в смятеньи
бандит, не чуя сам себя,
монаху буркнул в примиренье:
- Прости, что ранил я тебя.
Я выпил лишнего украдкой -
все черти ожили во мне:
чуть не задул я две лампадки
и... побывал на самом дне...
16
За что от Бога шанс, не знаю...
Слетела грусть с монашьих уст:
- Как тот сосуд, теперь я пуст,
и тоже, брат мой в днях плутаю...
.
Мне в чем-то даден дар творца,
а я его зарыл под кельей:
стою бред Богом без лица
с келейной маской маловерья…
.
И скажет Бог: - Неверный раб,
ты явлен в мир для испытанья,
а ты явил свои скитанья,
но для моих, ты вижу, слаб...
.
Бандит кивнул: - Хлебнем по полной?
...Девчонка между них стеной:
- Нет, он останется со мной! -
и улыбнулася невольно...
- Тебе есть, что в вине сжигать,
к примеру: совесть или скуку,
иль время в рюмочку сливать
и выдавать хандру за муку.
.
...Разбойник было, рот открыл,
но бровь подняв, расхохотался:
- Цыпленок кочета побил!
О, Бог мой, вот и дорыдался!
.
- Ну, ладно, все: я не птенец!
...Вспорхнула дева, но смутилась, -
зардев, ресницами прикрылась...
Бандит замялся, как юнец...
17
...Кувшин вина на тропку вышел, -
застолье снова занялось,
чтоб то, что тайно улеглось,
набило с пьяну кучу шишек...
За рюмкой все, кто рано встал;
лишь дамы нет, да бедный спал,
да странник взглядом ловит блики,
под плеск волны, да чаек вскрики.
Налито, выпили внатяг, -
шальные рюмочки без тоста;
тревожно, будь-то на погосте
и... потянул вражды сквозняк...
Под третью только захмелели,
задвигались, зарозовели...
Ученый с тостом важно встал
и начал, словно застонал:
- Вчера мы, э-э... за женщин пили
и что? Не допит был кувшин.
Сегодня дважды молча влили,
но третью пью я за мужчин!
Э-э, мы в века ведем науку!
Искусством разгоняем скуку!
По силам нам война и мир!
Э-э, жажда воли - наш кумир!
Но, что без женщин мы, о боги...
Богатый, вдруг вскочил на ноги,
пронзил насквозь бандита злом,
и всех оставил за столом…
18
...Сорвался тост, молчат потупясь.
Явились дама и бедняк.
Ученый буркнул: - Ну, сходняк...
Пить меж неравных, - это глупость.
- И кто же равен тут тебе?-
взыграл бандит, как на трубе.
- А кто учености избранник,
а тот, кто э-э, в познаньях странник!
И тот, кто двигает прогресс!
Но дама, хмыкнув, с ритма сбила:
- Ну, разошелся, как экспресс!
Я чуть его не полюбила...
Пойду, пригрею богача, -
и лямку сдвинула с плеча...
Съязвил, закусывая, бедный:
- Доступна всем, как грошик медный.
Клянусь, друг другу подойдут:
один нахален, вор и плут
и эта совестью не блещет.
Художник рявкнул: - Ты, полегче!
Не ты ль по совести живешь?
К обеду только лишь встаешь.
Как ленью, завистью наполнен.
В тебе-то тоже совесть вольна!
В работе - лишь бы время шло, -
ты не возвысил ремесло!
Пенять на совесть твой талант,
а совесть делу не гарант...
19
- То фарс общественного мненья.
Ты прав, мой друг, - поддакнул маг.
- Ведь совесть не дает прозренья
и до инстинкта только шаг...
...Бабенка взвыла: - Вот так новость!
Так, что есть выше, как не совесть?
С ухмылкой маг отвел глаза,
как будь-то, в картах скрыл туза...
...Но тут поэта голос слышим:
- А покаянье, вот, что выше,
вот, что прозрение дает! -
налил вина и молча пьет.
...Кувшин над чарками петляет,
и Странник с краешку присел,
и круг, как будь-то, посветлел, -
что странник чарку подставляет.
- Хочу я вас сравнить с вином:
налейте всем, держать в ладонях,
давая помыслам раздолье...
Ну, что тут есть в вине моем?
В вине полуденное солнце
искриться - значит, духом чист,
и лишь на дне осадок мглист,
кривиться радужное донце...
Тому виной живая плоть:
таятся тайные желанья,
за ними в очередь страданья,
но я их в силах побороть.
20