Ухожу, под ковром оставляя ключ.
Я как будто вылупился из яйца,
Скорлупой небосвод осыпается.
Дома больше нет, на двери сургуч.
Я не знаю – плачу или смеюсь,
Запрокидываю голову и кричу
В голубой экран, кровеносный шум.
На груди игрушечный Иисус.
Это странно так – ощущать себя:
Кости, мысли, волосы и слова.
Угасает «мы», «я» взрастив едва.
«Я» как приговор, человечий яд.
Я иду сквозь чернеющий, стылый сад.
Доверяю деревьям, они честны
В черствой наготе; маскарад весны
Ноябрем осмеян, развенчан, смят.
А вокруг все шатается и плывет.
По щекам размазываются фонари.
Говори, мой Боже, со мной, гори!
Время истекло, время вмерзло в лед.
Сердце наглухо заперто в голове,
Но пока есть вера, хоть на укус,
Если ноги слушают нервный пульс, -
Значит, я иду. Значит, человек.
Ухожу, у двери оставляя след,
По которому память меня найдет.
Проще встретиться, если идти вперед,
Но уже без имен и особых примет.