Лазурь окрасится в пятна красного,
Изумруд, что внутри, разрастается:
Носительница сего цветобесия из кожи вон старается:
Кровь луны лить во имя всего прекрасного.
Ненадежного, но надеется, не напрасного.
Ауру ношу из лоскутов тканую крестиком.
Прежде чем объявиться для всех покойницей,
Вырастила девочку из себя беспризорницей.
Ты был не хранителем мне, а вестником,
Того как курага от слез обратится персиком.
Мне б кого-то, кто пахнет как ты под осень -
Нежностью и распутством в одном флаконе,
Алкоголем и жаждой бежать со всех ног на волю.
Мы с луною лишь ждём уже много вёсен,
Когда она оторвется от твоих дёсен.
А она хороша, и глядит с подмостков,
Репетируя каждый вздох и изгиб той роли.
Не меняют партнера в разгар гастролей,
И тебя не бросит, не мни ее вертихвосткой,
По плану она - жена, и тебя унесёт в авоське.
Какого хера смел ты свернуть с дороги,
Мощеной жёлтым сказочным кирпичом,
Привычку завёл все замки своим вскрыть ключом?
Может, ты сыпался крошкою из-за многих,
Но в погоне за мной тебе оторвало ноги.
И я совершенно тут не при чем.
Следовал не за мной, а от гнета рвался
Родственников, друзей и твоей невесты.
Вы фигурки свадебного торта -одного теста.
Кудрявого вихря замысел вновь
удался,
Идеальный муж, ты, любимый, не зря старался.
Верность присуща больше не псу, а волку,
Сделал выбор - решение вылей в сталь,
Меня вспомнив случайно, зубов не скаль,
И упаси господь нестись в самоволку,
Ни тебе ни мне никакого толку.
Греть взаимную, но печаль.
Хочу, чтобы ты остался: не пряча уж карт в рукав,
Живой, колючий, дотошный, до боли ласковый,
Громкий... красивый под всеми масками.
Сохраню фото в паспорте, хоть не имею прав -
Штамп стоит у другой, и ты его там оставь.
Как я оставляю веру жить у тебя руках.