Мы были разделены странным светом,
Тем, у которого нет возраста.
Могли ли мы тогда прочесть то, что написано
Там, где колокол звенел голодом.
Пьющие из чаши сомнения яд,
Мы носили одежду теплых лет,
И звуки твоих шагов были - письма,
И звук на моём языке был - сад.
И шрам на пепле моём - был Бог,
Он мне оставил завет - цвести дотла,
Где роза в тебе попирала твердь,
Ту твердь, что, укрывшись тьмой, была густа
Как кровь, что по тонким изгибам ведёт рукой,
До самой долгой ноты твоей тесноты,
Где кто-то сказал, что стихи - это боль,
Так кто-то сказал, дай Бог, чтоб сказал не ты.
Не размывай теней, я приду дописать
То, что запало в память мою шрифтом,
Так, словно ноты кто-то сумел понять,
Там, где ты в тишине вышивала крестом
Ладанку мне в путешествие тесноты,
Где звуки твоих шагов - это был я,
Где гибкая нота твоей наготы
Молилось моим языком огня.
* Nomen est omen (лат.)-
"Имя - знамение, имя что-то предвещает".