Не более 200 лет уходит на то,
чтобы люди начисто позабыли, но чаще,
полностью извратили учение очередного
приходившего Учителя. В священных
книгах Востока (Персии, Индии, Тибета, ...)
хранятся описания 200 Будд в истории
человечества.
В их числе, Иешуа – Иисус из Назарета –
Ищвара (или Величайший из Будд, Царь
всех живущих, как называют Его люди Востока...)
ВЕЛИКИМ УЧИТЕЛЯМ человечества
Вначале землепашцы, разорённые войной, страдая от набегов демонов звероподобных,
Небу возводили очи раболепно, вслушивались чутко в ночи жуткий вой, и в ожидании ответа
застывали в страхе соляным столпом стоЯ коленопреклоненно, призывно воя, плача и моля,
прийти в их земли Воя – Судию и Палача, дабы пресёк мучительный разбой. Им отвечая, шёл
С Распущенными Волосами В Свете Молний, веерные ливни стрел широколезвийных бросая –
вычищал чащобы и пещеры от зверья и змей и людоедов. Встал на страже безмятежный
их покой оберегая, коего не чаяли увидеть. В наступившей Тишине оглохшие, толпой в надежде
от земли восстали поколения колена отряхнули более привычные для боли спины разогнули
от обыденных работ. Тяжёлый слиток серебра вложили в руку отроку и поскакал немедленно
найти, где б ни был тот, и пригласить в селения Музыканта дабы в праздном танце отрешил
на время от забот и людям подарил отдохновение, прогнал их скуку. Небо поутру светало.
Среди тяжёлых облаков прогалина образовалась. Разливался Звук. В нём, узнавались без
ненужных слов журчание ручьёв, и шевеление песков, влекомых океаном, и обрушение в саду
плодов с ветвей, хруст яблока, надкушенного юными устами, дрожащий поцелуя вздох,
и горна пламень, и кузнечный мех, смиренная молитва страстотерпца, и перезвон в подойнике
молочных струн, и тёплый ветер, доносящий материнский смех и лепетание младенца… Всюду
вольно разливалась волнами без торга мелкого Мелодия, которую услышав, смолкли в клети
от восторга птицы, и дотоле плакавшие безутешно как от боли, дети улыбаясь засыпали в колыбели.
В поле ликовали молодые жницы видя божью благодать, невиданную ранее, оратели роптали –
«Это хорошо!» И на бурливом сходе благочинные решили и послали отыскать и пригласить в селения
Учителя, дабы прогнал болезни и невежество от малых сих... Стихал вдали свирельщик молодой, чья флейта
по утрам сверлила между гор пространства. Взоры ваши алчные укоротите! – услыхали. Очами дивными,
вам данными во созерцание, не зрите света! Аки лапами нечистыми хватаете имения соседа, видением, соблазняемые. Собственных имений вечно не хватает! – им говорил, в пределы их вступая. И возопили
оне, головы золой посыпали – О, горе недостойным нам! О, горе! Он смеялся, заходил в дома и обнимая
прокажённых, язвы промывал целебными отварами, коренья им показывал и травы. Отворял слепцам
глаза, и жажду утолял всем жаждавшим. Едва дышавшие на ладан, лишь касанием Его перста одра
вставали. В тот же миг, по мановению руки Его, трясучие и буйные стихали, их покидали смрадные.
Из городов переходя в селенья, не имая за труды положенных монет, махал рукою, щурился на солнце:
«Полно, нет! У вас самих всего-то доброты – живот еды да рот воды. Даст Бог, сочтёмся!» И старцы,
точно дети с ликованием за ним бежали по пятам, и целовали на дорогах камни, осенённые Его стопами.
Было это хорошо. И долго. Им казалось неизбывным Счастье. Были позабыты хвори, голод и напасти
лихолетий. Пролетали чередою годы и десятилетия без войн. Но не бывает счастье бесконечно. В срок
назначенный, переступил порог урод невзрачный – чёрный день, налитый ядом. В пресыщении возлежа
в прохладе родника в тени дерев, друг друга телеса надменно озирали волоокие и вдруг взыграли –
непременно им пристало Наставника призвать на круг. Откупорив для храбрости вина, сидели молча,
долу уводя глаза от встречи взглядом, воздыхали, играли желваками, бражничали долго, прежде чем
отважились Ему сказать – Почтенный, мы уже изрядно сами грамоте умеем! Наше Вече, так сказать,
всё взвесило, обдумало мал мала и постановило… На Его спокойное молчание толпа ревела: Что?!
Ты бродишь между нами? Странный! Человече! А-а?! Ни пищи не беря, ни денег, что Тебе даём –
ужели мало?! С тех давних пор не потрудился ты обзавестись ни жёнами, ни домом, ни рабами,
ни скотом! Позор на наши головы! Позор! – кричали. Смиренным взором, без намёка на укор,
окинул их ряды, кивнул безмолвно на прощанье, их пределы покидая… Из скарба, будучи,
единственно, отягощённый, лишь зонтом – от солнца и дождя, изрядно полинялым… В молчании
ОблАчный**поднялся, мечом потомственным воздал салют кормившим людям. Тяжкий медный
щит, врагами посечённый в битвах, над вратами водрузил – надменным в дар за их приют. Разящий
лук-крыло продел через плечо, с запасом волокнистых стрел в колчане. Вслед ушедшему исчез,
стремительный, за горный перевал. Просыпался там белый снеб под Облаками, укрывая след сандалий...
Далёко отошёл? Не видно за горою? Сколько стукнуло уже годков герою?.. Да, ты, что, сегодня ночью?!
Седая старина! А знатно помахал мечами! Но, времена не те, ушли! Таков удел печальный стариков. И одиночек...
Воль-ти-жировка, фехтованье, стрелы, – х-ха! Меж нами водятся такие воеводы – о-го-го! Война теперь
пойдёт другая – вместо листьев на ветвях болтаться будут потроха врагов, и головы покатятся мячами!
Полноте смешить – мечами! Много в рукопашной оприходуешь мечом?! Тот, Поединщик – да! Но,
всё же, как Он фехтовал – на заглядение, от Бога! Тот ещё, Рубака был – без страха и упрёка! Всех и вся,
в геену повергал, любого, посягавшего! Но мы, зато умеем… отличать полезного врага (для выкупа) от дичи –
беглого опасного раба… Отныне скорбные юдоли покидаем! И выходим на стратегический простор!
Давно готовились, и наперёд одно уразумели: что, для достиженья цели позабыть о правилах – чтоб
первым быть, бить надо первым, и не наугад, а в пах прицельно (кожа там тонка)! С помощью капканов,
яда и наград кончать заносчивых героев всех ещё вернее. (Их больше не видать под солнцем и луною?)
Вон, остовы замшелые лежат – с торчащей между рёбер сломанной стрелой! И вид их неказист…
Дышавший музыкой, флейтист, недолго пребывал в тоске с толпою негодующих невежд, познавших,
как они уже сказали, все тайны Мироздания! Уже ему, направленные в спину, ядовитые слова звучали:
Музыка его стара, не тот мотив, мелодия сложна для исполнения – надежд она не оставляет молодому дарованию, и большей частью, втуне пропадает слуху, витая за пределы человеческого естества …
Тогда Он тоже их покинул. Минули века с тех пор. Пока они навоевались меж собою. На гулких
барабанах наигрались всласть, усердно воскрешая ритуалы прикладного колдовства – кромсали
восковые изваяния врагов, и вырывали зубы мудрости друг другу. Переплавляли вновь орудия,
горя желаньем, отливать колокола, отрывками записывали на линованных листах воспоминания
несбыточных мелодий, ваяли по сырому фрески, миром ставили столпы… Пока, прозрев, увы,
познали, что, в конце концов, они по-прежнему – простые землепашцы. И устыдившиеся
проклятого дня, с молитвами пустили по миру гонцов.
2001-2020 г.г.
*СРаспущеннымиВолосамиВСветеМолний – имя
**ОблАчный – здесь, букв. облАченный, одетый в латы.