Твоя белая песня – гулкая,
колыбельная –
говорливого лета высушенная трава.
Однажды я куплю себе
укулеле
и, куплет за куплетом,
стану играть, как верю.
И звериная память проклята
и права.
Все турбины ревут, и вздрагивает закрылок,
как раздетая девка, танцующая приват.
Пусть ты будешь считать,
что я всё давно забыла –
мне плевать.
Мне плевать, отдаешь приказ ли,
молитву шепчешь,
с кем ложишься в кровать
и пьешь ты на брудершафт.
Да и, в общем-то,
что тут может быть человечней –
вот ты слышишь в ночи
чей-то похожий шаг...
Шаг,
еще шаг –
и легче.