* * *
Когда душа рванёт на все четыре
из грубой плоти, гибнущей бесславно,
ничто не переменится, и в мире
всё так же будет холодно и странно.
Не заиграет радио Шопена,
соседка сигаретку не закурит,
и будет небо так обыкновенно —
слепящий купол гибельной лазури.
А ты, мой ангел, ты не плачь, не надо,
и руки не заламывай, не бойся —
мы всё же птицы облачного сада.
Ты пледом нашим клетчатым укройся,
и кофе пей, читай стихи построчно:
любовь, как что? Как смерть! Левкои, калла,
пять-семь гвоздик, и в запахе цветочном
горчинка тленья, привкус аэртала.