полнолуние, пятница, ночь,
удар последний и зловещий
курантов, все идите прочь,
как зов, по сути уже вещий,
все были в курсе, и заранее
по скайпу все имели весть,
меж ёлок, приложив старание
шли мертвецы, имеют честь,
все в Мавзолей, на партсобрание,
кому то было не с руки,
лежать не позволяет звание,
идут, как в бой, большевики,
там, в Мавзолее стол накрыт,
морковный чай и сухари,
хотя, напрасно, каждый сыт,
готовый к битве до зари,
мы для чего царя свергали,
мы для кого свой свет несли,
и песни новые слагали,
и от чумы весь мир спасли,
мы скромно жили, без понятий,
а ныне правит миром бес,
страна уж лопнет от проклятий,
враги в тайге пусть рубят лес,
рука у Феликса чесалась,
а Брежнев гладил карабин,
свеча огнём в лицо бросалась,
а Блюхер вспомнил про Харбин,
курил неспешно Сталин трубку,
сверкал коварно правый глаз,
кто знал, тот не любил улыбку,
ту, что исходит только раз,
докладчик был на сей раз строгий,
привлёк и факты, и примеры,
билетом тряс один безногий,
пора уже принять и меры,
и щурил глаз свой старый вождь,
а, может быть, на броневик,
и пусть там снег, и пусть там дождь,
стоял уже, ничто, привык,
я не любитель жарких споров,
пустой, ненужной болтовни,
уснуть от этого был норов,
а чем там кончили они?