1
Тронулся нагруженный вагон,
Полный суматохи и людей.
В сторону Москвы стремится он.
Позади не только лишь перрон –
Позади весь год беды моей,
Одиночества и пустоты.
Счастью не бывать наверняка.
Участь незавидна и горька.
Больше не сопутствуют мечты,
Только неотвязная тоска.
23 июня 2001
Челябинск – Москва
2
Размеренно, неторопливо,
Ритмичный, четкий стук колес.
Скользят просторы молчаливо,
Мелькает белизна берез.
Еще былое в сердце живо,
Но поезд вдаль меня увез
От сумрачной тоски разрыва
И горечи пролитых слез.
И вновь я помыслами всеми
В волшебном мире дивных грез,
Пленен навеки днями теми,
Что уберечь не удалось.
Но легче как-то грусти бремя
Под равномерный бег колес.
24 июня 2001
Челябинск – Москва
3
Прошло былое, словно тень, мелькнуло,
Уплыло, словно дым,
И молодость, наверное, минула,
И счастья сон уже неповторим.
Зато сбылась судьба моей любимой,
И счастье в жизнь ее вошло.
Ей хорошо на свете и светло.
Всё новое. А дни былые – мимо:
Из памяти их время унесло.
24 июня 2001
Челябинск – Москва
4
Опять дорога на Москву.
Движенье жизни неустанно.
Былого больше не зову,
О будущем гадать не стану.
Мечты о счастье не сбылись,
И на душе печаль, как груда.
Но продолжается покуда
Безостановочная жизнь,
Надеясь всё еще на чудо,
Стремясь взойти упрямо ввысь,
Где должен быть – и где я буду.
24 июня 2001
Челябинск – Москва
5
Уф, душно! Как вспотел я, взмок.
Схожу умыться – всё без толку.
В окне б хоть маленькую щелку!
Но заблокирован замок,
И вновь, как в бане на полок, –
На верхнюю в плацкарте полку.
Эх, «аварийное окно»!
Всегда, во всем мне невезенье.
Не открывается оно,
И нет от духоты спасенья.
Глотка прохлады не дано,
И не видать конца движенью.
Всегдашний бич – июньский зной
И душегубная плацкарта.
Какой невыносимый жар-то!
Окутывает пеленой.
Вот что одно всегда со мной,
И где б тут было ждать азарта
В издерганной судьбе земной?
24 июня 2001
Челябинск – Москва
6
Лишь одна мне нужна на земле,
Но она – навсегда не со мной.
Вся судьба моя ныне во мгле,
Нет отрады мне в доле земной.
Есть спокойный задумчивый труд,
Есть стихи, бытовые дела,
Только молодость сердца прошла.
А блаженство и счастье не ждут –
Только грусть и томящая мгла.
24 июня 2001
Челябинск – Москва
7
Я отступать теперь не вправе,
Раз мне в потоке грустных лет
Дана одна дорога – к славе.
Дороги к счастью больше нет.
Одна судьба, одна дорога.
Жизнь одинока и темна.
И радости в ней так немного –
Былые помнить времена.
25 июня 2001
Челябинск – Москва
8
Многоэтажное жилье –
Панельный рай столичной ойкумены.
Заборы, гаражи, сырой листвы рванье...
Насколько же всё это не мое –
Платформы, рельсы, тополя и стены.
Здесь для меня приюта нет,
Его и не искал себе покуда,
Хоть надо бы: пора пробиться в свет.
Карьеры все – в столице, не секрет.
В провинции какого ждать бы чуда:
Периферийный житель – не поэт,
А разве что чудак, посмешище, зануда,
Для эпиграмм сюжет.
25 июня 2001
Москва
9
Зеленая окраина столицы!
Рассветный час. Свежо после дождя.
И спевку хора производят птицы,
Из густоты листвы за мной следя.
Я здесь, сейчас, и это мне не снится.
Я вижу – дымка облаков клубится,
И веет на меня прохладой дня.
Мне хорошо на этом новом месте,
Пускай я здесь всего на полчаса.
Но этой пышной зелени краса,
Дремота и спокойствие предместья,
Рассветных птиц живые голоса,
Свои передающие известья!
И только жаль, что мы с тобой не вместе,
Что кончились былые чудеса.
Я здесь, в Москве. А ты сегодня дома,
В том городе, где всё нам так знакомо,
Куда через полмесяца вернусь.
И для тебя чужда сегодня грусть:
Ведь это – день вручения диплома,
И ты его запомнишь, я клянусь.
С тобой навеки в мыслях остаюсь,
Хотя теперь и в прошлом, и вдали,
Как будто на другом краю земли.
25 июня 2001
Москва
10
Чем больше вытерпишь, тем большему научишься,
Хотя наука эта очень уж горька.
Не раз отчаешься, изверишься, измучишься,
Но только в мужестве есть шанс наверняка.
Всё для любви! Затем живем на свете белом мы,
Чтоб наши чувства стали нашею судьбой, –
Чтобы однажды полюбить тебя сумела бы
Та, кто всю жизнь твою останется с тобой.
25 июня 2001
Москва
11
Мучительное ожидание
Напрасного исхода дня.
Одна тоска, одно страдание
Еще понятны для меня.
Одно покорное уныние
И безоглядную печаль
Способен ощущать отныне я,
Как счастья прежнего ни жаль.
И это не предел томления,
Отчаяния не предел,
Ведь прошлый мир для сердца цел.
С любовью думаю о Лене я –
Забыть ее я не сумел.
25 июня 2001
Москва
12
Москва остается за краем железной дороги.
Состав провожают в закатном багрянце дома.
Просторы открыты для взгляда, приятны в итоге,
И грусть на душе затихает на время сама.
25 июня 2001
Москва – Санкт-Петербург
13
Тишина рассветного вокзала.
Гулкая, сквозь сумрак, пустота.
На скамейках люди спят устало,
И к метро решетка заперта.
До открытья ждать еще немало.
Пусть душа чуть-чуть бы подремала,
Но упрямо бодрствует мечта.
Вновь переберу воспоминанья:
Прошлого душою не предашь, –
Всё же, несмотря на расставанье.
Был в судьбе период общий, наш.
Петербург. Вокзал. Скамьи. Багаж.
Бледные и заспанные лица,
Неопрятность путевых одежд.
Новый день, но мир совсем не свеж.
Вот такая невская столица.
Наконец я здесь. Увы, не сбыться
Лишь мечтам (прошла пора надежд).
Путешествующий одиночка,
Не по зову сердца – по делам.
Эта ожиданья проволочка –
Словно эхо завершенных драм.
Но поставить я не в силах точку:
Жизнь грустна, да человек упрям,
И в душе своей он сохраняет
Тень былого, неприметный след –
Тот, что помнить счастье позволяет,
Хоть его давно на свете нет.
26 июня 2001
Санкт-Петербург
14
Тоннельные черноты Петербурга,
Путей метро стальные сквозняки.
И это – не свободная прогулка,
А бегство от отчаянной тоски.
Метро пронзает скрытые просторы
Под скорлупой строений городских.
Но расстоянья все минуют скоро,
Лишь не вернется мир, что сердцу дорог,
И нет конца у грустных дум моих.
26 июня 2001
Санкт-Петербург
15
Петербургские белые ночи.
Поздний вечер – совсем не темно.
Бледный свет, как настырный молодчик,
Через шторы шныряет в окно.
Всё смешалось, и кажется: это
Расплатился за грусть тишиной
Трудный год, смутно прожитый мной.
Сочетаются легкость рассвета
И дремота природы ночной.
Тем отчетливей гул электрички
Чуть поодаль, в безмолвных полях.
Жизнь неспешно течет по привычке.
Вот опять на последней страничке
Дата – память о белых ночах.
27 июня 2001
Санкт-Петербург
16
Стоит ростральная колонна –
Художество дурного тона:
По виду – как из пластилина,
Хотя там бронза, а не глина.
И Исаакиевский купол,
Бликуя, мой зрачок нащупал.
А шпиль за шпилем, по порядку,
Терзают бедную сетчатку.
Я вдоль Невы плетусь понуро.
Какая там архитектура!
От целодневного хожденья –
Усталость, злость, изнеможенье,
На всё на свете раздраженье.
Смотрю на мир окрестный хмуро,
Отсюда и карикатура.
28 июня 2001
Санкт-Петербург
17
Пригляделся к ростральным колоннам
И приземистым невским дворцам.
Не дивлюсь никаким чудесам
И к имперским твердыням с поклоном
Не пойду. В этом, гулом и звоном
Полном, городе днем раскаленным
Я чужак, ясно чувствую сам.
Отыскать бы пустую скамейку,
Чтобы сесть, записать пару строк.
Это всё, что сегодня я смог.
Жизнь такая – всё в клетку, в линейку.
Не настал, видно, лучшему срок.
28 июня 2001
Санкт-Петербург
18
Я не забыл чудесных дней
Взаимной радости высокой,
Моей мечты, любви твоей –
Такой родной! Такой далекой!..
Я всё спокойней и грустней,
Успел смириться сердцем с ней,
С земною долей одинокой.
Нева, колонны, купола,
Морские флаги, трубы, шпили...
Блеск от воды, а в сердце мгла.
Какие странные дела,
Как дни с тобой нас разделили!
Такой бы разве жизнь была,
Когда б друг друга мы любили,
Когда б ты быть со мной могла –
Здесь, в час блистанья, на Неве.
Но жизнь всего одна, не две.
Кругом народ, автомобили,
И ощущенье жаркой пыли,
И боль в усталой голове.
29 июня 2001
Санкт-Петербург
19
Прохожу вдоль какой-то ограды
В пыльной зелени, в чахлой тени.
Здесь не так изнуряют огни
И закатного солнца бравада.
Ничего мне от жизни не надо.
Так устал за последние дни,
Что мечты об одном лишь – забыться.
Вот такая бывает любовь.
Всё чужие, ненужные лица.
Перевернута жизни страница.
Ладно – черным по белому вновь.
29 июня 2001
Санкт-Петербург
20
Чуть-чуть не написал: смеркается,
Но сумерек в помине нет,
И день балтийский не кончается –
Сочится с неба, расточается
Туманный, бледный, слабый свет.
Всё призрачно, и о реальности
Почти не стоит вспоминать.
Но в давности времен и дальности
Какой-то отсвет гениальности,
Беды, избранности печать.
Однако лучше промолчать.
29 июня 2001
Санкт-Петербург
21
Верность – это любовь, а иначе чему тогда верность?
Только это и важно. Все прочие чувства – не те,
Лишь любовь на всю жизнь. Хоть и просится рифма «безмерность»,
Мера все-таки есть: это – память о высшей мечте.
Как я видел в тебе всех прекрасных надежд воплощенье,
Как любил я тебя! И поныне твой образ люблю,
Потому что великому счастью не будет забвенья.
Помню лучшее в жизни, а бедствия молча терплю.
Времена пусть другие подходят, – уже не отменится
То, что было в душе, то, чем сердце, страдая, живет.
Мы навек не вдвоем. Все равно – ты моя современница,
И эпоха твоя для меня никогда не пройдет.
30 июня 2001
Санкт-Петербург
22
Роскошная архитектура,
Да никудышный в ней уют.
Кариатиды и амуры
Любви и счастья не дают.
И волны тусклые канала
Едва ль помогут чем-нибудь
Тому, кто грустно и устало
Влачит по набережной путь.
1 июля 2001
Санкт-Петербург
23
Какие длинные прогоны
В подземке питерской, эх-ма!
В рекламных стикерах вагоны,
Народ в наколках, точно с зоны,
Тоннельная глухая тьма
И свист тягучий, свист железный.
Уж эти метропоезда!
Полет сквозь каменные бездны,
Путь безотрадный, бесполезный –
И ни к кому, и в никуда.
1 июля 2001
Санкт-Петербург
24
Земная жизнь не стоит сожаленья,
Она проходит, как весенний снег,
Как пыли, ветром поднятой, круженье,
Как облаков неуловимый бег.
Пусть расставанье до конца, навек,
Но благодарной памяти служенье –
Вот жизни цель, несчастный человек.
И я служу: чего-то сочиняю,
К чему-то непрактичному стремлюсь.
А то, что жизнь уходит... ну и пусть!
Уж так ли мне нужна она такая?
О нет, я никого не упрекаю,
Но в сердце навсегда вошли, я знаю,
Задумчивость и сдержанная грусть.
1 июля 2001
Санкт-Петербург
25
Вторая неделя работы.
Архивная, книжная пыль.
Когда-то казалась в охоту,
Теперь: бог ты мой! что за гиль!
А город всей мощью своею
Живет, торопясь и спеша,
Барышные куши верша.
А что за душой я имею,
И что же такое – душа?
Фасадный ампир Петербурга,
Парадный имперский размах,
В налете веков штукатурка,
Да что я забыл в тех веках?
Дома – как дворцы, а кварталы –
Громадный открытый музей
Культурно оббитых камней.
Казалось занятным сначала,
Но только душа потеряла
Себя средь сумятицы дней.
2 июля 2001
Санкт-Петербург
26
...Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады...
А. С. Пушкин
Город спит в тишине. В темноте, я б сказал, да какая
В эти дни темнота! Время белых балтийских ночей.
Незаметно природа, от будничных дел отдыхая,
Растворяет в тончайшем дыму очертанья вещей.
Где-то поезд шумит, удаляясь к дворцам Петергофа
Иль куда-то еще... я не знаю, и дело не в том,
Просто в белой ночи как-то легче слагаются строфы
Под мерцанье листвы за просторным холодным окном.
2 июля 2001
Санкт-Петербург
27
Ох, и сильный же ветер с Невы!
Флаги плещут плашмя на ветру,
Купол блещет сквозь фон синевы
Жгучим золотом. Буйство листвы.
Но дворцы мне едва ль ко двору.
Я понуро бреду над рекой,
Вдоль гранитных ее бортовин,
Навсегда без тебя и один.
Всё мираж – и закат над Невой,
И холодного ветра разбой,
И печаль предстоящих годин –
Если будут даны мне судьбой.
Всё, моя закатилась звезда,
Хоть твержу: вспоминай, не забудь!
Сколько б невскому ветру ни дуть,
От тоски не уйти никуда.
3 июля 2001
Санкт-Петербург
28
Где-то под Невой, в метровагоне,
В гулком, запечатанном тоннеле,
Растеряв все жизненные цели,
За неверным будущим в погоне,
За мечтой, которой нет на деле.
Как давно – пустынно, ничего,
Словно в мире этом всё мертво
Для души, для сердца моего.
3 июля 2001
Санкт-Петербург
29
Не сон – это жизнь в расставанье,
Которому длиться и впредь.
Какое теперь упованье
Могло бы его одолеть,
И как о былом не жалеть,
О счастья волшебном сиянье?
Повтор, это самоповтор,
В какой уже раз. Да, конечно,
Но если вся жизнь – как насмешка,
И нет мне отрады с тех пор,
Когда так внезапно и спешно
Судьба изрекла приговор?
Всё год с половиной назад
Окончилось... в сердце осталось!
Ведь память важнее досад.
Был добрый и любящий взгляд,
И жизнь мне счастливой казалась...
Нет больше дороги назад.
4 июля 2001
Санкт-Петербург
30
Усталость и опустошение,
Глухой, лишенный сил, покой.
Воображенья отупение –
Капитуляция, отбой.
Плохое что-то настроение,
И нечем жить, но, тем не менее,
Жить надо – быть самим собой.
Погода эта петербургская:
Хоть полночь, а еще светло.
Счастливым стать не повезло –
Едва мелькнуло и прошло.
Судьба убогая и куцая.
Но если б чудом обернуться ей,
Всей обреченности назло?
7 июля 2001
Санкт-Петербург
31
Как влагой пахнет ароматно,
Когда пронесся дождь с утра,
И броской светотени пятна
Дрожат в листве – своя игра.
А зелень свежая, живая,
Воздушной теплотой дыша,
Пленительно благоухая,
Сочна, пьяняще хороша!
8 июля 2001
Санкт-Петербург
32
Лучи и тени на рассвете
Смешались в вымокшей листве,
И в каждом видится предмете
Реальность не одна, а две.
Та, первая, вполне древесна,
Как и пристало купам лип,
Но луч предпримет вдруг изгиб:
С ленивой томностью телесной
Уж ствол – не стержень, а полип.
Метаморфозы освещенья
Занять способны праздный взгляд.
Каких еще желать услад?
Сейчас имеет лишь значенье
Залитый солнцем палисад.
8 июля 2001
Санкт-Петербург
33
Александрийский столп на площади обширной,
От времени уже совсем позеленев,
Навис над мостовой приманкою всемирной,
Снося толпу зевак спокойно, не во гнев.
За столько долгих лет всегда одно и то же –
Недвижные дворцы, людская толчея.
Один, всегда один. И как оно похоже
На то, что мне судьба решила дать моя.
Александрийский столп. Стою я тихо рядом,
Но глубоко внизу. Приближусь ли к тебе,
Сумею ль ввысь взойти? Или к таким отрадам
Не буду приобщен в земной своей судьбе?
8 июля 2001
Санкт-Петербург
34
В метро на Автово колонна –
В хрустальном коконе, без звона.
Устало ждущим постояльцам
Она противно липнет к пальцам,
Зато удерживает прочно
Массив лепнины потолочной
И груду люстр со стосвечовой
Полугирляндой и подковой.
Стоит и ждет народ рисковый,
И убегать им нет резона:
Ее не лапают Самсоны.
Как фаллегория – колонна
Творение дурного тона.
8 июля 2001
Санкт-Петербург
35
Жара никак не унимается.
С небес печет, и пот течет.
Одежда вся почти снимается,
А та, что есть – уже не в счет.
Легчайшее полупрозрачное –
Скорей соблазн, чем скрытый стыд.
И тело самое невзрачное
Изящный обретает вид.
О, это солнечное жжение,
Разоблачающий всех зной!
Какое глазу одолжение –
Сплошь добровольность обнажения:
Нет больше тайны ни одной.
И в полдень Эросу служение
Не меньше, чем порой ночной.
9 июля 2001
Санкт-Петербург
36
Балтийский серый день прохладной тишины,
День, полный неудач, незавершенных планов.
В такие дни слова для жизни не нужны.
Поэзия – обман среди земных обманов.
Так устают от книг, так ждут в жару дождя –
Как перемен в судьбе, заветной манны с неба.
Но счастья (не сейчас, а даже погодя)
Нелепо было б ждать, действительно нелепо.
10 июля 2001
Санкт-Петербург
37
В судьбе есть беды и лишенья,
Сомнения и неудачи,
Порой случаются крушенья,
Но и не может быть иначе.
Такая жизнь, ее законы,
И отменить их не дано нам.
Но отступают все резоны
Перед одной любви законом.
Сильней, чем разочарованья,
Чем нелюдимость отчужденья, –
Взаимной радости сиянье,
Надежд на счастье пробужденье.
13 июля 2001
Санкт-Петербург
38
Нет, я еще не безнадежен,
Не всё потеряно пока.
Еще есть силы для рывка,
И выход, кажется, возможен
Из жизненного тупика.
Проходит день, пройдет тоска.
Но жизни путь тернист и сложен
И цель так смутно-далека.
Прохладно. Небо серовато.
Порою ветра перекаты.
Листва июньская в пыли,
Поникли ветви до земли.
Мы сделали всё, что могли,
И мы в судьбе не виноваты.
Нет в жизни счастья без расплаты,
Но нет и грусти без любви.
13 июля 2001
Санкт-Петербург
39
У каждого в судьбе пути свои,
И общий путь непросто обрести.
Нет никаких гарантий у любви –
Подчас в тупик ведут ее пути.
Гарантий никаких не может быть!
Необходимо крупно рисковать,
Мечтать и верить, помнить и любить
И выхода из тупиков искать.
13 июля 2001
Санкт-Петербург
40
Зови меня, когда захочешь,
Когда я стану нужен очень.
(Нет! Не накликаю беду.)
Без отговорок, проволОчек,
В любое время дня и ночи,
Лишь позови – и я приду.
Пусть с логикой я не в ладу
И рядом быть неправомочен,
Но жребий верности – бессрочен:
Ждать нечего, а я всё жду.
14 июля 2001
Санкт-Петербург
41
Как ненастье бушует! Какое сплошное ненастье!
Как шумит по листве, и трещат, наклоняясь, верхи.
Без конца моросит, словно тучи распались на части
И небесный потоп свыше послан земле за грехи.
Вот стихии разгул, тяжесть гроз петербургского лета.
Гнутся старые липы под вихрем, но всё же стоят.
Вспомнить странно: томила жара... Этот сумрак – примета,
Что удары ненастья еще – и не раз – предстоят.
Так и в жизни людской неизбежные бурные грозы,
Перепады судьбы. Отступить и сломиться нельзя!
Проливались не раз одиноко бессильные слезы,
Но святыню любви уберег в расставании я.
16 июля 2001
Санкт-Петербург
42
Вечер. Солнечный покой.
Не жара, а теплота.
Ширь небес над головой
Нежит светом неспроста
Чистым, мягким, золотым,
Глубь сияния храня.
Как легко идти под ним
Тихо, на закате дня.
Жизни лад и красота,
Напряженных дел отбой.
И в душе моей мечта
О далеких днях с тобой.
Чудесам возврата нет,
Счастью вновь уже не быть,
Но не вправе разлюбить
Человека, жизнь и свет.
Мне тебя не позабыть.
18 июля 2001
Санкт-Петербург
43
Чего-то я в словесности могу,
Хотя бы мысли выразить стихами.
Ни в мыслях тех, ни в чувствах не солгу.
Святыня есть в душе, и берегу
Былое счастье, прожитое нами.
Отсюда жизни длящейся отсчет,
Особый смысл у каждого мгновенья.
Со мною навсегда волшебный год.
Кто твердо помнит, тот вдвойне живет,
И лучшему на свете нет забвенья.
20 июля 2001
Санкт-Петербург
44
Любовь бывает не одна,
Но всякий раз по нисходящей.
А в жизни лишь одна важна,
Душа моя лишь ей верна –
Заветной, высшей, настоящей.
На веки вечные лишь в ней
Всей жизни цель, и смысл, и счастье.
Нет в мире никого прекрасней
Любимой... Да, пусть не моей,
Но мне не полюбить сильней,
Уже не в чьей-то это власти.
Что ж всё не так, как у людей?
21 июля 2001
Санкт-Петербург
45
Пустое, праздное блужданье
Вдоль петербургских перспектив.
Усталость, разочарованье,
И нет успеха и признанья –
Давно затверженный мотив.
Там Бродский жил, а тут – Некрасов.
Теперь здесь орды лоботрясов,
Несутся в тесноте авто.
Всё новое и всё не то.
А день-то облачный, нежаркий,
С хорошим, легким ветерком.
Такие дни – судьбы подарки.
Но кто с тоской, как я, знаком,
Участья не найдет ни в ком.
Вон церковь, вон выходит свадьба,
В дверях наотмашь – блеск свечей
И суеченье сволочей.
Подальше это всё послать бы!
Но нет ни в чем вины ничьей.
Такая, в общем, невезуха,
Унынье и томленье духа.
Да вон еще ГИБДД
Кортеж зачем-то тормознула,
Водила поплелся сутуло...
Ни в чем нет счастья и нигде.
А если было – упорхнуло
И скрылось в темной высоте.
Моей любви, моей звезде
Душа на верность присягнула,
Но жизнь уходит в пустоте.
22 июля 2001
Санкт-Петербург
46
Чего терять? Сам черт не страшен!
Надежды голос ныне смолк.
Житейский жребий бесшабашен,
Но перед прошлым не погашен
За всё, что пережито, долг.
Тому, что предстоит случиться,
Увы, не скажешь: отвяжись!
Пропала лучшая страница.
Другие дни, другие лица –
Всё та же, в неудачах, жизнь.
23 июля 2001
Санкт-Петербург
47
Такая тишина и ласковый закат –
Скорее, лаковый: он столь горазд на это.
Лучи легко скользят, хотя в упор слепят
Июльской роскошью разлившегося света.
В июле над Невой! В вечерний длинный час –
При блеске куполов Исаакия, при взгляде
На колоннадный ряд, на диво без прикрас.
А там – морская даль... Как радовал бы нас
Пленительный ландшафт, представший на параде.
К несчастью, всё не так. И взгляду моему
Нерадостно вбирать красоты одному,
И больше не мечтать о чуде и отраде.
Широкая Нева. Вечерний вольный час.
Один я. Как лица родного рядом надо!
Всё в прошлом, но оно объединяет нас –
Души моей навек и мука, и услада.
24 июля 2001
Санкт-Петербург
48
Дворцы – отнюдь не недотроги:
Их рьяно чинят, мастерят
(Попутно втайне матерят),
Наводят лоск и молодят.
Отреставрируют в итоге,
Но прежнего не возвратят.
Всё лучшее невозвратимо,
Оно скрывается от нас,
Над нами шутит всякий раз.
Былой огонь? Нет, тень от дыма.
Всё призрачно, обманно, мнимо,
Но завораживает глаз.
24 июля 2001
Санкт-Петербург
49
Когда переживешь – тогда всё и опишешь,
Увидишь слабый свет в сплошной житейской тьме,
Но только отзвука на голос не услышишь,
Былого не вернешь, хотя еще им дышишь,
Хранишь его в душе, и в сердце, и в уме.
Еще не умер я, и будет продолженье
У этих грустных дней, у боли и тоски.
Хоть есть отчаянье, но нет ожесточенья.
А огорчения имеют ли значенье?
Всё в жизни кончено, зато живут стихи.
А с ними – прошлое останется со мною:
Забвению его душа не отдает.
Как жаль, что никогда не стать одной семьею.
В судьбе всё лучшее проходит стороною,
Но только память есть – и за двоих живет.
25 июля 2001
Санкт-Петербург
50
Всё на лице у нас написано –
Усталость, радость и печаль.
Души движенья скрыть немыслимо,
Не спрятать чувства вглубь и вдаль
Под плотным суеты давлением
Смятенья и тревог полна
Душа, но внутренним движением
Всегда откликнется она.
25 июля 2001
Санкт-Петербург
51
Дать надо чувствам полный свет,
Чтоб всё в них правде отвечало,
Иначе в жизни смысла нет –
Дни без конца и без начала.
Не наслаждения одни,
А огорчения и скуку
Опять несут с собой они,
Лишь счастье не протянет руку.
Идут пустые времена
Уныния и утомленья.
А жизнь – одна, судьба – одна,
Менялись только настроенья.
От грубой пошлости людской
И нудной скаредности быта
Спешу отделаться строкой,
Иначе был бы мир такой –
Точь-в-точь разбитое корыто.
26 июля 2001
Санкт-Петербург
52
Людское счастье где-то бродит,
Но не настал заветный час.
Всё дальше прошлое отходит,
Всё больше жизнь меняет нас.
Счастливым буду ли хоть раз?
Увы, ни при какой погоде.
А может, нет его в природе –
Мелькнул мираж, пропал из глаз?
И только теплоты запас –
Уж не любовь, но что-то вроде...
«Быть верным прошлому!» – приказ
И заповедь души моей
Сквозь все наплывы тусклых дней.
26 июля 2001
Санкт-Петербург
53
Вот они, затяжные туманы,
Сырость питерских гулких дворов.
И прохожий бредет, словно пьяный,
В окруженье белесых паров.
Всё пронизано липкою влагой,
И с рассвета еще холодит
Блеклый воздух. Но эдакой шнягой
Кто кого на Неве удивит?
Город – камень на топком болоте,
Закосневший в величье своем.
В вековечной недужной дремоте
Небо мелко слезится дождем.
И не сделать к прорыву ни шага,
Всё погрязло в убогом быту.
Прокисают задор и отвага,
Набухает от влаги бумага,
И уходят слова в пустоту.
Ничего здесь уже не найдете,
Опускаются крылья мечты.
Ветхий город на мертвом болоте –
Тусклый символ житейской тщеты.
27 июля 2001
Санкт-Петербург
54
Были легче сначала,
Лучше чувства мои.
Жизнь сама отвечала
На призывы любви.
И была эта встреча:
До судьбы – только шаг.
Утешать себя нечем.
Одинокий мой вечер,
Шум от жизни в ушах.
27 июля 2001
Санкт-Петербург
55
Всё кончается на свете,
Всё вперед предрешено –
Сумрак вечера и ветер,
Задувающий в окно,
Междометья, лихолетья.
Всё пустяк и всё равно.
Только лихо, залихватски,
По привычке той дурацкой
Знай слагаются стихи.
Чаадаев или Чацкий?
На Почтамтской иль Фурштатской?
Ха-ха-ха и хи-хи-хи…
27 июля 2001
Санкт-Петербург
56
Последние поездки по столице.
Летящее метро в тоннельной тьме.
Чужие, озабоченные лица,
Свои дела у каждого в уме,
Свои неразрешимые проблемы,
Чем мог бы им помочь фасадный блеск?
Но так живем и прозябаем все мы,
Пока наш след житейский не исчез.
Останутся лишь ветхие фасады,
Парадных заколоченных гробы.
Нам жизнь не одолеть. Чего же надо
Смешному человеку от судьбы?
30 июля 2001
Санкт-Петербург
57
Всё приходит к своему финалу,
Пролетела вереница дней.
Стала жизнь ясней, грустнее стала,
Но и умудренней, и светлей.
Затихает боль, любовь сильней.
30 июля 2001
Санкт-Петербург
58
Мелькают какие-то елки,
На небе вечернем темны,
Поля, перелески, проселки,
Ковыльных просторов метелки –
Все дебри безмерной страны.
Запущено всё, неопрятно,
Идти не желает на лад.
Дорога туда и обратно...
Закатного сумрака пятна
В глазах утомленных рябят.
Прошедшее сердцу так близко,
И в длительном, медленном дне
Свидетельство – эта записка
О том, что мечтается мне.
31 июля 2001
Санкт-Петербург – Челябинск
59
Эх, сигареты «Ява золотая»,
Лежащие на столике в купе!
Кто ночью сел в попутчики? Не знаю,
Не всё равно ли? Разница какая?
В транзитной жизни каждый по себе.
Покой теперь всех радостей дороже.
Еще бы подремать хоть полчаса,
Себя знакомством новым не тревожа,
Не слушая людские голоса.
1 августа 2001
Санкт-Петербург – Челябинск