Жил был один господин. Хотя, какой там господин. Хорошо - товарищ .Но кому он товарищ , если сам себе не товарищ? Ну, так вот. И было у него три, нет, не сына, не дочки, жены и той не было. Забудьте про три. К слову пришлось. Бывало, три по сто и то не в радость. Вот, как бывало. Сам был,и то слава тебе Господи .Кстати, о Боге.
Что-то пошло не так. И
была в этом "не" , некая неприкаянность. И даже недосказанность...
В церковь сходил. Окрестили его там. Однако новообращённого,так и не вышло. И не то, чтобы усомнился, нет. Не укрепился он. Ну, не был он в крепости. А где-то всегда снаружи и в поиске. Потому и не сидел он сидьма. Нет, не сидел. То там ухватится за что-то, то сям... Всё хотелось поговорить, пораспрашивать срывая голос.
Правда, в церкви той, где окрестили его, чудо таки произошло. Там всё младенец кричал надрывался. И , как он не старался возрадоваться за себя и собратьев, а раздражение сквозило...
"И тут всё не так. Со мною не так". Когда же батюшка, наконец, закончил обряд, то словно, кто сжалился над ним. Такая лёгкость , такая отдушина, вдруг распахнулась, что перехватило горло.
А в общем и в целом-наблюдалась некая стабильность. Да, стабильность, со всеми его взлётами и падениями. Кстати о взлётах. Взмывать то он взмывал, но парить, нет - не парил.
Мытарился он так мытарился, обьясняя себе, мол , через терни к звёздам. А потом про звёзды те, полюбил смотреть научные телепередачи. О невообразимо огромном, о неимоверно дальнем. Чем и умиротворялся. Хорошо ведь слиться с пространством, когда ты в сущности никто. Млеет позаброшенное "Я" и не сучит ногами эго.
И млеет сверхновая звезда , где то далеко- далёко от этого дерьма.
Ещё ему нравилась гармония в самой природе, где чего ни хватишься- ну всё у неё есть.
Сам то он мало, что мог приобщить к делу- совершенства.
С одной стороны его не ухлопали в девяностые. С другой стороны, живёт он , с этим , как-то не особо распологая...
И снится ему сон, как сидит он на пригорке, и дышится ему легко, легко. Тишина такая, что даже слишком.
Как вдруг - шасть к нему мудрец. Присел на корточки, словно в картишки переброситься, и лыбится во все фиксы. Смотрит и радуется. Радуется и смотрит. Налюбовался и слово молвит.
- Прикинь. Заходишь ты в магазин. А там това-аров... Но ты всё смотришь, всё головой круть-верть, круть-верть, мол и это мне не то-о! И то мне это. А потом - хвать бутыль водяры и ходу к пароходу. Улавливаешь?
Но наш герой , вдруг, страшно разозлился. Не нравилось ему , когда на него так смотрят участливо и без веры
- Ты некрасиво себя ведёшь. Громко разговаривашь. Суету наводишь. А вдруг у меня голова заболит?
- Не... не заболит. Разулыбался мудрец.
И сон завершился. И голова не болела.
И вот со светлой головой,выходя из подьезда, он обратил внимание на чёрный "лексус". Возле машины отирались трое. А четвёртого , запихивили на заднее сидение в наручниках, с какой-то непроходимой скукой. При этом водитель за рулём, потягивал баночное пиво.
Стояла светлая осень.
Чуть печальная и слегка возвышенная.
А того запихивали.
Он напрягся. Вот, ведь, точно скука то. А, что собственно происходит, и почему собственн такая реальность? Где это я? Что за расстановка сил? Сюжет простой, но до конца не ясен. Да , жизнь. Да дети в колясках и приоритеты в социальной политике. Но кто эти сограждане? Ведь и его так увезут. Ясным днём увезут. Пиво допьют и увезут. И не один куст рябины не шелохнётся.
- Да кому ты нужен? Вдруг улыбнулся ему Чеширским котом , тот мудрец, и снова раствориля.
И от такой благой ненужности и приоритетной политики, ему тут же, на том же самом месте и полегчало. И высвободило душу, и помчался он , быстрее ветра в ушах, как шкодный мальчуган за той водя-ярой.