Я обратно приду, может ночью, а может, днём,
поднимусь по гранитной лестнице без перил,
я так долго рассказывал повести ни о чём,
я любить на умел, но словами любви сорил.
Не доказывай мне, что ты так же беспечно юн,
что прогонит всех призраков жёлтый стоглазый свет.
Мы повязаны цепью дождей: я твой кот-баюн,
вправо-влево бреду неуверенно вдоль ветвей.
А на них чудеса и шуты - просто смех и грех:
ты роскошен безмерно, и так же безмерно нищ.
Только те, что с крестами и крыльями, любят всех,
не желая при этом хоть на день спуститься вниз.
Ну а я не один бесприютный в твоём дому -
крысоловы всем крысам пророчат счастливый путь,
по утрам из стыдливых ночлежек твоих коммун
выползают свободные люди без дна, без пут.
У меня, кроме глупых побасенок - ничего,
смотрит пристально этот, что с крыльями, взгляд остёр.
А над нами, дождём опрокинут - белёсый свод,
упирается скошенным краем в морской простор.
Ты - мой бог: ты без умысла грешен, безмерно свят,
твой надветренный голос безумен и взгляд твой львин...
Застегни золотые оковы на всех ветвях:
я пойду по цепи, говоря о своей любви.