Вместо пролога
Мои впечатления от Мексики в девяностые
годы двадцатого века
Сомбреро,кони, Сапата*, Морелос*...
Мецкаль, текилу и пульке здесь пьют.
Печально Троцкого песня тут спелась,
Диего с Фридой на песах* живут.
Дворцы, часовни... но, чаще - халупы.
Ацтекский и майский календари.
И церкви, и статуи Гваделупы.
Дни мёртвых. Кораллы и янтари.
И пирамиды здесь. Змей есть "пернатый"*
В мифах индейцев. И весь год - жара.
Край сей дарами природы богатый, -
Фруктов опавших блестит кожура.
Лес кукурузы в межгорных лощинах.
В сезон дождей так дождь льёт, аж - беда!
Птицы над гнёздами жмутся в вершинах,
Может быть долгою злая вода.
Ах, бугамбилия, пальма, агава...
Им уготован воистину рай,
А пантеоны глядят все лукаво:
Можешь подстреленным стать, это знай.
В мёртвой коросте снаружи зришь скалы,
Вечер в объятьях багровой луны,
Череп торчит у почвы в оскале,
Кратер потухший, - все тайны полны.
Часто с собакой брожу спозаранок,
До Трес Марияс я с ней дохожу.
Вижу просящих, с детьми, мексиканок.
Грустно от этого вам доложу.
В небе стервятники с голою шеей.
Ниже мошка, скорпионы, жуки.
Всякого хлама полно вдоль аллеи;
Мусор копить люди здесь мастаки.
А веселиться зато как умеют.
Пляшут и песни поют от души.
От мариачей туристы все млеют;
Скрипки, гитары их так хороши.
Такси - жуки все зелёного цвета,
Ух, как "Фольксвагены" ловко снуют.
Как дирижабли на крышах везде тут
Баки с водою, которую пьют.
Фея лазурная - птичка колибри
Цветочно-пьяной парит меж ветвей.
В клювике длинном её словом "libre*
Начат призыв: "ну летим же скорей!"
К воображению я устремляюсь.
Книжных героев приют ждёт меня.
Гоним там вместе и зло прочь, и зависть...
Жизнь полнит душу волнами огня.
Вот, мой читатель, и мы в Юкатане.
И в век шестнадцатый входим до дня.
Дремлет земля в предрассветном тумане,
Вблизи в волнение плещут моря.
Есть в Чичен-Ица, индейцев столице,
Храм с пирамидой. Ступеней на ней
Сколько в году было дней говорится:
Триста шестьдесят четыре. Точней,
Если прибавить площадку под храмом,
Выйдет тогда триста шестьдесят пять.
В храм подыматься имеют лишь право
Жрецы с правителем, чтоб прокричать
Низшему люду богов разных волю.
Есть старцы-чаки здесь, в помощь жрецам.
С помощью рук их, ох, с горькой юдолью
Встретиться многим пришлось молодцам.
О, с высоты этой люди - букашки.
Им в виде статуи видится тот,
Кто после бога дела без промашки
Все завершает, кому шлют почёт.
В дикой тропической чаще далёкой,
Где ягуары, стада обезьян
И крокодила зло щурится око
В запахе дымном стоял, сгорбив стан
Жрец очень старый и делал рисунки
Кисточкой тонкой макая в настой,
Как паутинки плели слова руки;
Труд этот долгий был и не простой.
За пирамидой святилище было,
Жрец "Судьбы майя" правдиво писал.
Много кровавого происходило
В городе змей. Это он подтверждал.
Уф, душно как и вечерней порою.
Потеешь очень и, - прочь кожура.
Счастье, коль встретишь пещеру с водою.
Карибы, сельва, - все сутки жара.
Ах, мой пегас, почему-то всегда ты
Топчешься там, где царил Кукулькан*.
Людям дарил много благ змей "пернатый".
Правил тогда Мактесума тиран.
Все племена подчинил своей воле.
Было в империи много чудес.
Дань отдавали ему по неволе.
(Перехитрил его после Кортес.)
Был сверх богат Мактесума смолоду.
Жалко, пропало наследство его;
Плюют потомки порой ему в морду,
Но камню срам этот, как ничего.
Испепелённые земли. В них кости.
Как иероглифы брызги от волн.
Камни Карибов в мёртвой коросте.
Вечером всюду цикадный трезвон.
Века очищу от книжной я пыли
И сгинет пред взором мгла всех завес.
Отжил тот лес? И вулканы остыли?
Но зрю обломки тех древних чудес!
История первая: "Священный колодец"
(продолжение следует)
Р.А.Н. 2019