Забив на быт, на женщин, на животноводство,
На ранг, на статус и на сбереженья впрок,
Двенадцать лет назад поставил рифмоплётство,
Забросив хобби остальные, на поток.
Плескалась водка по системе кровеносной,
Но рифма шла, а иногда неслась в намёт,
И вот по-новой наступает високосный
С дурацкой мордой шимпанзе дурацкий год.
Двенадцать лет кайфую, здравствую
И не завидую другим.
Работу потеряв ужасную,
Обрёл ужасный псевдоним.
И, презираемый поэтами,
А не поэтами – вдвойне,
Пою, уродуя куплетами
Происходящее в стране.
Если рифма прёт,
Если тема жжёт,
Нет проблем и с системою нервной,
На високосный год,
Обезьяний год,
Наплевать, я же не суеверный!
Двенадцать лет назад воспел я год гориллы
В скотоподобном состоянье находясь,
Так получилось безотрадно и уныло,
И с жизнью полностью отсутствовала связь.
Пусть самого тошнит как от штанов якута,
Храню в альбоме первом этот опус я
Не потому, что он понравился кому-то,
А чтобы помнить, Муза с водкой – не друзья.
Душою не был ни компании,
Ни коллектива, ни семьи,
Воспринимаются в молчании
Толпой творения мои.
Давно бобины размагнитили,
Что жадно слушали в застой
И попадаются ценители
Лишь в «Одноклассниках» порой.
Поумнел народ,
Не до рифм и нот,
И искусство, и спорт фоном стали,
Но «Високосный год»
Во хмелю споёт
Кое кто из знакомых в реали.
Я не нуждаюсь ни в раскрутке, ни в лазейке
И ни в признанье поэтической среды,
Не получил ещё и ломаной копейки
За, если можно выражаться так, труды.
Два раза в местной напечатали газете,
Потом очухались, послав культурно «на»,
Так и придётся до скончанья в Интернете
Блевать на мир, как алкоголик из окна.
Пускай считаюсь несерьёзным я
И как мужик, и как поэт,
Жизнь совершенно не стервозная,
Хотя в ней будущего нет.
И не гражданская позиция
Мой в стихоплётстве рулевой,
А чисто личная амбиция
И неполадки с головой.
Прав иль нет народ,
Млея от банкнот,
Лично мне это по барабану
Но високосный год
Подсказал мне ход,
Как не уподобляться барану.
2016 – 2019 г.